Под ними текут нечистоты.Внутри — ничего, а над ними клубятся дымы.Мы были внутри. Мы там заполняли пустоты.Мы быстро исчезли. Исчезнет и город, как мы.
1Люди, воздайте хвалу наступающей ночи.Близок пределВсех ваших суетных дел.Жизнь ваша на день короче.2Пойте хвалу насекомым, животным и птицам.Всем им, как вы,Жившим средь сочной травы,С жизнью придется проститься.3Дубу воздайте хвалу, из навоза растущему к небу.Дуб этот рос,И кормил его жирный навоз,Но устремлялся он к небу.4Пойте хвалу небесам, у которых забота иная!К счастью для вас,Небо забыло про вас —Память у неба дрянная.5Пойте хвалу темноте, нисходящей холодным покровом!Ночь на пути…Мирно из мира уйтиНе помешает никто вам.
Баллада об искателях приключений
Перевод К. Богатырева
Солнцем иссушенный, дождями избитый,С краденым лавром над шапкой кудрей,Он забыл свою молодость, только сны ее не забыты,Крыша забыта, только не небо над ней.О вы, адом исторгнутые во гневе,Убийцы, познавшие горе с лихвой,Зачем не остались вы у матери в чреве,Где спалось так уютно в лад с тишиной?А он все ищет, плывя по полынному морю,Хоть и мать успела о нем забыть,Ругаясь и плача, но с усмешкой во взоре,Страну, где можно было бы жить.И ему, прошедшему сквозь огонь и воду,Исхлестанному адом и раем земным,Снится порой кусочек небосводаИ лужайка маленькая под ним.
Прошло семь дней. Повеял легкий ветер,Поляны посветлели. Встало солнце,И отдохнуть они решили. ВскрылиБочонки с водкой, выпрягли быков.И к ночи часть зарезали. Когда жеПрохладно стало, нарубили ветокВ болоте, жестких, толщиною в руку.Потом глотали, на закате, мясо,И запивали водкою, и пели.А ночь была свежа и зелена.Охрипнув, вдоволь водки наглотавшись.С холодным взором, в звезды устремленным,Они заснули в полночь у костра.И спали крепко, но под утро слышалИной из них сквозь сон мычанье бычье.Они проснулись в полусне — в лесу.Отяжелев, со взором остеклелым,Они встают, кряхтя, и в изумленьеНад головами видят свод из сучьев,Сплетенных тесно, листьями покрытыхИ мелкими, пахучими цветами.И начинает свод уже давитьИ, кажется, густеет. Душно. СолнцаНе видно, неба тоже не видать.— Где топоры? — взревел начальник дико.Их не было. Они лежали дальше,Там, где быки мычали. Спотыкаясь,Проклятья изрыгая, рвутся людиСквозь поросль, обступившую стеной.Руками ослабевшими, рыча,Кустарник рвут, — а он слегка дрожит,Как будто бы колеблем легким ветром.Два-три часа бесплодно потрудившись,Они угрюмо приникают лбами,Блестящими от пота, к жестким сучьям.А сучья разрастаются, теснееСплетаясь. Позже, к вечеру, которыйБыл темен, — листья сверху разрослись, —Они сидят, как обезьяны в клетке,В молчании, и голод их томит.В ночь гуще стала поросль. Но, должно быть,Взошла луна. Светло довольно было.Они друг друга видели еще.Лишь к утру лес разросся так, что большеОни уж ничего не различали.Днем раздалось в лесу как будто пенье,Но глухо. Перекличка, может быть.Потом затихло. И быки молчали.Под утро словно долетел до слухаИх рев, но издалека. А потомИ вовсе стало тихо. Не спеша,При легком ветре, под лучами солнца,Лес поглотил в короткий срок луга.
1919
Баллада о пиратах
Перевод Д. Самойлова
1Осатанев от тьмы и водки,Промокнув в пекле диких гроз,Сорвав морозной ночью глоткиНа марсе, белом, как мороз;Под солнцем голы, как ладонь,Перенеся жару, как тиф,Пройдя сквозь голод, боль и вонь,Орали те, кто еще жив: О, неба синего настой!Дуй, ветер, в парус! Всё к чертям!Но ради Девы ПресвятойОставьте только море нам!2Ни поле, ни луна над домом,Ни туз бубновый, ни кабак,Ни танцы с бабами и ромомИх не удержат — все пустяк.Обрыдли драки по притонам,Воротит душу от бабья.Им нужен, родины лишенным,Лишь борт родного корабля. О, неба синего настой!Дуй, ветер, в парус! Всё к чертям!Но ради Девы ПресвятойОставьте только море нам.3Всех крыс его и все изъяны,Его нутро, его чумуОни ругали, когда пьяны,Но были верными ему.Прикручивали волосамиСебя к снастям в дни непогод.Они б спознались с небесами,Когда б там был небесный флот.О, неба синего настой!Дуй, ветер, в парус! Всё к чертям!Но ради Девы ПресвятойОставьте только море нам!4Шелка, парча — им все едино,В трюм валят золото, холсты,И льют награбленные винаВ подтянутые животы.Гниющим трупом пахнет джонка,Прогорклым ладаном — шелка.Напившись, в драке, как ягненка,Заколют из-за пустяка. О, неба синего настой!Дуй, ветер, в парус! Всё к чертям!Но ради Девы ПресвятойОставьте только море нам!5Убьют беззлобно и проворно,Кто попадется — всех подряд.Веревкою затянут горло,Как на рангоуте канат.И дуют чистый спирт над трупом,За борт в беспамятстве летятИ, издеваясь друг над другом,Босой ногою шевелят. О, неба синего настой!Дуй, ветер, в парус! Всё к чертям!Но ради Девы ПресвятойОставьте только море нам.6Перед лиловым горизонтом,Когда обледенеет снасть,При месяце, настолько тонком,Что и друг друга не узнать,Шныряют в океанской шири,Как волки, всем суля напасть,Поют, как мальчики в сортире,Чтобы от скуки не пропасть.О, неба синего настой!Дуй, ветер, в парус! Всё к чертям!Но ради Девы ПресвятойОставьте только море нам!7Расположась в отбитых шлюпах,Жуют жратву без суеты,И кое-как на чьих-то шлюхахУкладывают животы.Красив звериный их обычай!Под нежным ветром хлещут ром!Порой, мыча от страсти бычьей,Одну терзают всемером.О, неба синего настой!Дуй, ветер, в парус! Всё к чертям!Но ради Девы ПресвятойОставьте только море нам!8Когда в ногах довольно танца,А в брюхе прогорает спирт,Пусть солнце и луна не тмятся,Плевать! Любой по горло сыт.Их звезды светлые качают,Покой и музыку даря.И ветер в парусах крепчает,Неся в безвестные моря.О, неба синего настой!Дуй, ветер, в парус! Всё к чертям!Но ради Девы ПресвятойОставьте только море нам!9Но вечером, в апрельской сини,Когда беззвездно и темно,Медлительное море имиВдруг пресыщается само.И небо, то, что так любимо,Нахмуривается слегка.И ветры, словно клубы дыма,Натаскивают облака.О, неба синего настой!Дуй, ветер, в парус! Всё к чертям!Но ради Девы ПресвятойОставьте только море нам!10И ветер утренний, играя,Их тихо смахивает в ночь,Лазурь вечерняя без края,Смеясь, не хочет им помочь.И чувствуют, как, их жалея,Волна еще щадит штурвал.Но к полночи рука бореяИх убивает наповал. О, неба синего настой!Дуй, ветер, в парус! Всё к чертям!Но ради Девы ПресвятойОставьте только море нам!11Еще взнесет последним валомКорабль, еще один порыв,И там, в рассвете небывалом,Они увидят острый риф.И напоследок в шуме взводнейПослышится сквозь буйный шторм,Как на пороге преисподнейСпоет осатанелый хор.О, неба синего настой!Дуй, ветер, в парус! Всё к чертям!Но ради Девы ПресвятойОставьте только море нам!
1918
Баллада о Ханне Каш
Перевод Д. Самойлова
1С глазами черней, чем омут речной,В юбчонке с десятком заплаток,Без ремесла, без гроша за душой,Но с массой волос, что черной волнойСпускались до черных пяток,Явилась, дитя мое, Ханна Каш,Что накалывала фраеров,Пришла с ветрами и ушла, как мираж,В саванну по воле ветров.2У нее ни туфель, ни пары белья,Она даже молитвы не знала,И серою кошкой, не имевшей жилья,Занесло ее в город, в гущу гнилья,Словно между дровами зажало.Она мыла посуду за малый баш,Но не мылась сама дебела,И все же, дитя мое, Ханна КашПочище других была.3Как-то ночью пришла в матросский кабакС глазами черней, чем омут,И был там Дж. Кент среди прочих гуляк,И с нею Джек-Нож покинул кабак,Потому что чем-то был тронут.И когда Дж. Кент, беспутный апаш,Чесался и щурил глаз,Тогда, дитя мое, Ханна КашПод взглядом его тряслась.4Они стали близки там, где рыба и дичь,Там сошлись колеи их путей.У них не было койки и дома, где жить.И они не знали, где пищи добытьИ как называть детей.Но пусть ветер и снег впадают в раж,Пусть саванну зальет потоп,Все равно, дитя мое, Ханна КашБудет мужа любить по гроб.5Шериф говорит: он подонок и мразь.Молочница: кончит он худо.Но она говорит: уж раз я взялась,То пусть он будет подонок и мразь,Он муж мой. И я с ним буду.И нету ей дела до драк и краж,И простит она брехуна,Ей важно, дитя мое, Ханне Каш,Любит ли мужа она.6Там, где люлька стояла, — ни крыши, ни стен,Их трепала беда постоянно,Но за годом год они шли вместе с темИз города в лес, где ветер свистел,За ветром дальше — в саванну.И так, как идешь, покуда не сдашь,Сквозь ветер, туман и дым,Так шла, дитя мое, Ханна КашВместе с мужем своим.7Хотя бы один воскресный денек,Хоть пару приличной одежки,Хотя бы один вишневый пирог,Хотя бы пшеничной лепешки кусокИ вальс на губной гармошке!Но каждый день все тот же пейзаж,И солнца нет из-за туч.Но все же, дитя мое, Ханна КашСияет порой, как луч.8Он рыбу крал, а она — соль,Крала, ничуть не унизясь.И когда она варила фасоль,У него на коленях ребенок босойВслух читал катехизис.Полсотни лет — его верный страж,Одна с ним душа и плоть.Такова, дитя мое, Ханна Каш,И да воздаст ей господь.