Из книги «Песни, стихотворения, хоры»
Эпитафия 1919
Перевод В. Корнилова
И Красной Розы{44} тоже нет. Она —
Никто не знает где — погребена.
За слово правды беднякам земли
Богатые с земли ее свели.
1929
Колыбельные песни
Перевод В. Корнилова
{45}
1
Когда я тебя рожала, твои братья выли,
Они просили супу, а где было взять суп?
Когда я тебя рожала, за свет платить было нечем,
Мир, в который пришел ты, на освещенье был скуп
Покуда тебя носила во чреве,
С твоим отцом о тебе говорила мать,
Но на доктора не было денег. Деньги
Нам нужны были, чтобы не голодать.
Когда ты родился, даже надежды
На работу и хлеб не осталось у нас.
Но сказано было у Маркса и Ленина,
Чего добьется рабочий класс.
2
Когда я тебя носила,
Трудно нам было. И тот,
Кого ношу, говорила я,
В мир нехороший войдет.
И вот я тогда решила,
Чтоб мир добра не затмил,
Тот, кого я ношу, обязан
Улучшить недобрый мир.
За забором горой рос уголь.
Ну, что же, сказала я,
Тот, кого я ношу под сердцем,
Добудет для нас угля.
Я видела хлеб за витриной,
Он был бедным не по зубам.
Но сказала я: тот, кого я ношу,
Добудет хлеба и нам.
А они послали отца на войну,
Чтобы там его погубить.
Тот, кто в чреве моем, говорила я,
Так не даст с собой поступить.
Когда я тебя носила,
Говорила часто себе самой:
Ты, кого я ношу под сердцем,
Будь отважен и тверд душой.
3
Тебя родила я. На это
Отвага нужна и борьба.
И это была победа —
Взять и родить тебя.
Дитя мое, Блюхер и Мольтке{46}
Не побеждали так.
Перед битвою за пеленки,
Ватерлоо — просто пустяк.
Хлеб, глоток молока — сраженья,
За тепло бесконечный бой.
И, не ведая пораженья,
День и ночь я дралась с бедой.
Бастовать мне пришлось немало,
Чтобы ломтик хлеба достать,
Побеждать пришлось генералов,
Против танков пришлось стоять.
Человека растить не просто.
Если ж вырастешь, мой малыш,
Вместе с нами будешь бороться,
И верю, что победишь!
4
Мой сын, что бы с тобою в грядущем ни сталось,
Они уже теперь наготове и подняли дубье.
Так что тебе, мой сын, на этой земле осталась
Мусорная свалка, и то отнимают ее.
Мой сын, позволь, я скажу тебе, и ты верь мне,
Что тебя ожидает жизнь, схожая лишь с чумой.
Но не для того я носила тебя во чреве,
Чтобы ты спокойно смирялся с этой судьбой.
То, чего не достиг, не считай, что тебе не под силу,
То, чего не дают, сам добудь, иди напролом.
Не для того я под сердцем тебя носила,
Чтобы когда-нибудь ты ночевал под мостом.
Может быть, ты и сделан не из особой плоти,
И у меня для тебя денег нет и особых молитв, но я
Жду, что не будешь бездельничать ты и вздыхать о работе,
Отмечаясь на бирже труда и теряя время зазря.
И когда я ночью лежу в бессоннице частой,
С тревогой вслушиваясь в дыханье твое,
Они, должно быть, планируют войны с твоим участьем,
Но я хочу, чтобы ты не попался на их вранье.
Твоя мать, мой сын, никогда тебе не внушала,
Что ты из особого теста и подобных нету нигде,
Но не для того я носила тебя и рожала,
Чтобы ты за колючей проволокой рыдая молил о воде.
Сын мой, держись рядом с тем, кто тебе подобен,
Чтобы ваша сила развеяла в прах врагов.
Ты, мой сын, и я, и все те, кто нам с тобою подобен,
Своего добьемся, ставши рядом бок о бок,
Чтобы не было в мире отныне людей двух сортов.
1932
Песня о штурмовике
Перевод С. Третьякова
{47}
Урчит пустое брюхо,
Сплю с голодухи я,
Вдруг слышу крик над ухом:
«Проснись, Германия!»
Гляжу. Идут. Их много.
«В третье царство!» — зовет орда.
Увязался я с ними вместе.
Иду — все равно куда.
Шагаю, а рядом шагает
Толстенный такой живот.
Я ору: «Работы и хлеба!»
То же самое он орет.
Я был от голода тощим,
Был благоупитан он.
Я хотел, чтобы стало по-новому,
Он хотел добрых старых времен.
Мне охота шагнуть налево,
Направо клонит его.
И воли моей сильнее
Пузатого колдовство.
Он — в сапогах высоких,
А я ковыляю бос,
Но мы шагаем рядом
Сквозь дождь и сквозь мороз.
Я голоден и бледен,
Но не думаю ни о чем
И шпарю в «третье царство»
Совместно с брюхачом.
Далось ему «третье царство»!
Ну, прямо вынь да подай!
Он шлет меня в атаку,
Он говорит: «Стреляй!»
Он револьвер дает мне:
«Сади врагу заряд…»
И целюсь я и вижу;
Там
мой
брат.
Да это же мой братишка,
И голод у нас один,
И враг у нас у обоих —
Упитанный господин.
«Прости! — кричу я брату. —
Я дурень, мне это урок…»
И я повернул оружье
И взвел на господ курок.
Мы с братом пойдем плечом к плечу,
Взведя на врага курок.
Песня о классовом враге
Перевод Е. Эткинда
{48}
1
Меня научили в школе
Закону «мое — не твое»,
А когда я всему научился,
Я понял, что это не все.
У одних был вкусный завтрак,
Другие кусали кулак.
Вот так я впервые усвоил
Понятие «классовый враг».
Я понял, как и откуда
Противоречья взялись.
Так и будет всегда, покуда
Дождь падает сверху вниз.
2
Твердили мне: будешь послушным —
Станешь таким, как они.
Я же понял: не быть тому мясником,
Кто ягненком был искони.
Иной стремился к богатству,
И втирался к богатым он.
Я видел, как искренно он удивлялся,
Когда его гнали вон.
А я не желал дивиться.
Я знал уже в те года:
Дождь может лишь книзу литься,
Но вверх не идет никогда.
3
Загремели вдруг барабаны:
«Собирайся, народ, в поход,
В богатые дальние страны,
Где нас место под солнцем ждет».
С три короба нам сулили
Охрипшие крикуны,
И жирные бонзы вопили:
«Вы драться как львы должны!»
Мы годами не ели хлеба,
Веря в радужные пути.
А дождь все струился с неба
И вверх не хотел идти.
4
А потом порешило начальство,
Что республику создадут,
Где каждый будет свободен и сыт,
Тучен он или худ.
Тогда голодный и битый
Очень возликовал,
Но толстопузый и сытый
Тоже не унывал.
А я говорил: «Едва ли!
Это, наверно, ложь!
Где и когда вы видали,
Чтобы вверх поднимался дождь.
5
Они бюллетени нам дали,
А мы им — оружье свое,
Они нам — свое обещанье,
А мы им — свое ружье.
Они говорили: с охотой
Должны, мол, помочь мы им.
Мы, мол, займемся работой,
Они же всем остальным.
И я замолчал, беспричинно
Поверивши в чудеса.
Я подумал: дождь молодчина.
Он польется назад, в небеса.
6
Они нам сказали вскоре,
Что трудный момент прошел,
Что, терпя небольшое горе,
Избегнем мы больших зол.{49}
Мы поверили: лучше поп Брюнинг,
Лишь бы Папен не был у дел.
А потом: пусть уж юнкер фон Папен,
Лишь бы Шлейхер на шею не сел.
И вслед за попом был юнкер,
За юнкером — генерал,{50}
И обрушился с неба на землю
Не ливень, а целый шквал.
7
Пока мы их выбирали,
Они прикрыли завод.
Голодные, мы ночевали
Под биржей труда, у ворот.
Они нам тогда говорили:
«Дождемся мы лучших дней!
Чем будет острее кризис,
Тем будет расцвет пышней».
Я же сказал ребятам:
«Это классовый враг говорит.
Мечтая о будущем, ищет
Он только себе профит.
Дождь не взлетает кверху,
Он совсем не таков.
Но он может пройти, если солнце
Выглянет из облаков».
8
Однажды они зашагали,
Новый вздымая флаг.
И кто-то сказал: «Устарело
Понятие классовый враг».{51}
Но я узнавал в колоннах
Немало знакомых рож,
И голос, оравший команды,
На фельдфебельский был похож.
И дождь уныло струился
Сквозь флаги ночью и днем,
И чувствовал это каждый,
Кто ночевал под дождем.
9
Они стали стрелять учиться,
Они слали проклятья врагам,
Грозя кулаком границе,
Врагам своим — значит, нам,
Потому что враги мы с ними.
Беспощадна будет борьба,
Потому что они подохнут,
Потеряв своего раба.
И вот почему, о мести твердя,
Они за нами гнались,
Бросаясь на нас, как потоки дождя
Бросаются сверху вниз.
10
Тот, кто от голода умер —
В сраженье честно пал.
Другой на площади умер,
Убит был наповал.
Они того удавили,
Кто голодать не любил.
Они челюсть тому своротили,
Кто хлеба у них просил.
Тот, кому обещали хлеба,
Палачами растерзан был.
В цинковый гроб был запрятан тот,
Кто правды не утаил.
А тот, кто им поверил,
Что он им друг и брат,
Тот, видимо, думал, что ливень
Польется в небо назад.
11
Мы с ними враги по классу, —
Надо раз навсегда сказать.
Кто из нас не отважился драться,
Отважился умирать.
Барабаном своим, барабанщик,
Не покроешь ты грохота драк.
Генерал, фабрикант, помещик.
Ты — наш классовый враг.
Мы станем с тобой друзьями
Лишь после дождя в четверг.
Так же немыслим союз между нами,
Как дождь не польется вверх.
12
Напрасно ты будешь стремиться
Замазать вражду, маляр!{52}
Здесь нам обоим не поместиться,
Нам тесен земной шар.
Что бы ни было, помнить нужно:
Пока мне жизнь дорога,
Мне навеки пребудет чуждо
Дело классового врага.
Соглашений с ним не приемлю
Нигде, никогда, никак.
Дождь падает с неба на землю,
И ты — мой классовый враг.
1933
Из «Хоралов о Гитлере»
Перевод Е. Эткинда