Я протянул руку, схватил его за нос и с силой крутанул.

- Заткнись. Открой глаза. Посмотри на фотографию. Отвечай. Ты когда-нибудь видел эту вещь?

Я поднес снимок к его лицу, посветил. Тремэрн чуть напряг мускулы, и «язык» простонал:

- Нет… ни разу… не помню…

Он забулькал, потерял сознание и рухнул наземь.

- Интересно, эти баракозьи пастухи когда-нибудь моются? - спросил Тремэрн.

- Только в високосные годы. Летим дальше.

Мы довольно быстро отработали процедуру. Тремэрн сажал катер и десантировался первым. Обычно к тому времени, как я выбирался из кабины, все уже было готово.

В ту ночь немало испуганных пастухов уснуло крепким сном, взглянув предварительно на фотографию находки. Я дремал между высадками, сотрясая катер храпом и тяжкими вздохами. Капитан не знал усталости и после одиннадцатого допроса выглядел совершенно свежим. А мне казалось, что этой ночи не будет конца.

Устрашая тринадцатого кочевника, я едва не упал в обморок. Тринадцать - несчастливое число, но мы его преодолели и отправились дальше. И снова пара вытаращенных глаз воззрилась на нас по-над клином нечесаной бороды.

- Гляди! - прорычал я. - Отвечай! И учти - стоны за ответ не считаются. Видел когда-нибудь эту хреновину?

Вместо того чтобы застонать, этот закулдыкал и вскрикнул от боли. Тремэрн сильнее заломил ему руку. Было похоже, что железный капитан начинает терять терпение.

- Отродье демона… Творенье шайтана… я предостерегал, но они не внимали… Могила! Могила!

- Что он лопочет? - спросил Тремэрн. - Ты хоть что-нибудь понимаешь?

- Капитан, у нас есть надежда. Если это не соучастник, то, по крайней мере, свидетель. Эй ты! Гляди! Видел раньше?

- Я ему рек: не касайся, ибо смерть и проклятие придут вослед…

- Значит, видел. Ладно, капитан, отпустите его руку, но будьте начеку.

- Я выудил из кармана горсть серебряных цилиндров - местных денег. Дал им поблестеть под лучом фонаря.

- Гляди, вонючка, федхи, и все - твои.

Это мгновенно привело парня в чувство, но я сжал кулак, когда он протянул лапу.