Я включил машинку, быстренько составил программу и коснулся клавиши «З» - занавес, или загробный мир, выбирайте, что вам больше нравится. Передо мной засияла цифра 18, а рядом замерцало 12. Не скажу, что при их виде я приободрился, но, как ни крути, это решало проблему счисления срока. Должно быть, это удовлетворило некую часть моего «я», поскольку меня тут же сморил крепкий сон.
В конце концов небо, превозмогая великую лень, осветлилось, и наступил новый день. Но еще до восхода солнца капитан привел на бреющем катер, взял нас на борт, а затем высадил за грядой холмов неподалеку от Рая.
- Удачи, - без особой надежды в голосе пожелал он.
Катер полетел прочь и сгинул за светлеющим горизонтом. Я почти машинально ткнул пальцем в букву «З» на клавиатуре, цифры вспыхнули и сразу исчезли.
Но я успел их запомнить. Наступил девятнадцатый день.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Заря растянулась на целую вечность, солнце вставало, как под пыткой. Еще не вполне рассвело, когда мы приблизились к началу стены - одному слою кирпичей, прячущемуся в траве.
- Интересно, что это такое? - произнес я, ни к кому конкретно не обращаясь.
Стинго нагнулся и постучал о кирпич костяшками пальцев.
- Кирпич, - сказал он.
- Красный, - уточнила Мадонетта.
- Спасибо, спасибо, - отозвался я, вовсе не испытывая благодарности.
Справа от кирпичной полосы тянулась едва заметная тропка, и мы, снедаемые любопытством, пошли по ней.
- Глядите, тут она уже повыше, - показал Флойд. - Второй слой появился.
- А впереди - еще выше, - отозвалась Мадонетта. - Уже в три кирпича.
- Что это? - Стинго наклонился, раздвинул траву и пригляделся, а затем дотронулся до кладки пальцем. - Какой-то оттиск. На каждом кирпиче.
Все присмотрелись. Что-то вроде кольца с торчащей из него стрелкой.
- Кольцо, - пробормотал я. - Стрелка… - И тут у меня в черепушке запрыгала интуиция. Я уже видел этот символ… Да!
- Кто-нибудь, взгляните, пожалуйста, нет ли на той стороне кольца с крестиком.
Мадонетта изящно подняла брови, плавно переступила через низкую стену, грациозно нагнулась и посмотрела. Ее брови поднялись еще выше.