Если для прикрытия от ударов с воздуха на всем протяжении трассы были расставлены зенитные батареи, то против русской артиллерии немцы не могли вести даже контрбатарейную борьбу, не имея реперов, в отличие от противника.

Огонь советских гаубиц тоже не отличался особой точностью, но тем не менее наносил определенный урон немецким соединениям, скопившимся на берегу моря. Чтобы сохранить людей и технику, генерал приказал войскам покинуть мыс и идти по льду из самих Семибалок. Это вызывало дополнительные проблемы, но зато оставляло с носом артиллеристов противника.

Гораздо труднее положение обстояло с самой трассой. Русская артиллерия доставала и до неё. Разрывы снарядов были редкими, но они нарушали целостность ледового покрова. Поначалу пробитые ими полыньи вызывали больше досаду, но вскоре все переменилось. Словно подглядев, что на мысе войск больше, иваны сосредоточили весь свой огонь по трассе, и лед стал предательски трещать.

Не успели связисты доложить об этом генералу Хенрици, как случилось несчастье. Лед проломился под тяжестью одного из бронетранспортеров, и вместе с ним под воду ушел грузовик, перевозивший противотанковую пушку. Сидевшие в кузове солдаты успели выпрыгнуть из машины, но вот орудие и снаряды к нему спасти не удалось. Поднялась паника, и движение было временно прекращено.

Спасаясь от огня и трещащего под ногами льда, немцы стали разбегаться в разные стороны. Вслед за ними стала хаотично перемещаться техника, чье скопление приводило к новым трагедиям. В двух местах лед не выдержал тяжести находившейся на нем бронетехники, и два танка с бронетранспортером ушли под воду.

Только через час среди отступающих войск был восстановлен порядок и началось движение по новому маршруту. Оно шло вне зоны огня советских батарей, но, как оказалось, недолго. В грохоте разрывов снарядов, постоянных криков людей в пелене поднимающегося к небу тумана и рева моторов грузовиков никто не обратил внимания на тихий стрекот мотора тихоходного биплана, выкрашенного в белый цвет. Словно привидение он скользил над головами отступающих немцев. Когда же его, наконец, заметили и открыли огонь, дело было сделано. Координаты новой трассы противника были переданы в штаб, а биплан укрылся от свинцовых очередей в спасительной пелене тумана.

Артиллеристы генерала Казакова вновь принялись бить по площадям, круша лед и громя колонны противника, но комфронта Рокоссовский не был бы собой, если бы собирался воевать с врагом только руками своих артиллеристов. Едва рассвело, как на немецкие позиции, прикрывавшие ледовую переправу, внезапно, без артподготовки, обрушились соединения генерала Шумилова.

Закаленным в предыдущих боях воинам-сталинградцам не впервые приходилось атаковать врага без поддержки артиллерии. Разбившись на штурмовые группы, вместе с танками они принялись умело взламывать оборону врага. Подавлять его огневые точки, крушить проволочные заграждения, уничтожать живую силу противника, засевшую в блиндажах и траншеях, а самое главное – медленно, но верно продвигаться вперед по направлению ледовой переправы.

Любая активность противника на передовой вызывает сильное напряжение у тех, кто держит оборону. Ибо никто не знает, что скрывается за этой активностью: банальная разведка боем, которую можно сдержать собственными силами, или же началось полномасштабное наступление, справиться с которым без дополнительных сил невозможно.

По этой причине державший оборону в зоне переправы полковник Топ, едва ему доложили о наступлении советских войск, немедленно затребовал от генерала Хенрици помощи в виде резервов. Тот тоже не мог точно знать о намерениях Рокоссовского и, недолго думая, отправил на передовую ставшие временно бесхозными соединения генерала Брайта, вместе с двумя ротами танков под командованием майора Ханселя.

Своевременно введенными в бой соединениями удалось предотвратить прорыв советских войск к району переправы, но в результате этого было существенно сокращено число войск, переправляющихся на помощь Манштейну в Таганрог. По итогам боев за переправу большая часть корпуса генерала Брайта была вынуждена остаться на южном берегу залива и вошла в состав сил, обороняющих «крепость Ейск».

Ценой огромных усилий немцы смогли отстоять подходы к переправе через залив, но расстояние между передней линией фронта и ею заметно сократилось. Отодвинув противника вглубь его обороны, генерал Шумилов смог увеличить плотность артиллерийского огня по району переправы за счет орудий полковой артиллерии. Вместе с дивизионными гаубицами они принялись наносить урон немецким войскам, идущим на север.

Также в боях за переправу, по приказу генерала Рокоссовского, был задействован дивизион гвардейских минометов. Он дважды открывал огонь по позициям немцев, и оба раза удачно. Первый раз благодаря сокрушительному залпу «катюш» сталинградцы Шумилова смогли прорвать оборону противника, и только ввод в бой немцами дополнительных сил не позволил им пробиться к переправе. Второй удар минометного дивизиона был нанесен по самому району переправы, с большим риском для гвардейцев попасть под ответный огонь.

Бить реактивными минометами вслепую, с передового края, было откровенно вынужденным шагом, но командующий фронтом пошел на это. Потеряв три машины, он добился того, что среди немецких войск в районе переправы вновь началась паника. Движение на противоположный берег прекратилось, и до конца светового дня в прежнем масштабе так и не возобновилось. Да, определенная часть соединений 1-й танковой армии смогла перейти по льду в Таганрог, но это было совсем не то, на что рассчитывал в своих планах Манштейн.

Фельдмаршал отдал приказ продолжить переправу войск в ночное время, но разыгравшаяся предсказанная метеорологом Красовой метель поставила жирный крест на ночном переходе немецких войск по льду залива. Несмотря на относительно небольшое расстояние, отделяющее одну армию от другой, преодолеть его ночью оказалось невозможно.

Конечно, фанатики, желающие непременно соединиться с войсками Манштейна на том берегу залива, были. И, несмотря на непогоду, они решили попытать счастья в снежной пурге, но не всем им сопутствовала удача. Многие из них, израсходовав последние силы, замерзли, не сумев вырваться из объятий белой пелены. Другие, понадеявшись на крепость льда, провалились в ледяную купель и не смогли выбраться из её смертоносных объятий, но и эти потери не были главным разочарованием фельдмаршала.

Основная печаль его заключалась в том, что на северный берег переправилась в основном пехота и артиллерия. Основная часть тяжелой техники, на которую так рассчитывал Манштейн, оставалась на другом берегу.

Генерал Хенрици постоянно находился в районе ледовой переправы, не расставаясь с надеждой переправить все соединения своей армии, но вновь возникающие обстоятельства постоянно ему мешали.

Сначала это была метель, потом принесенные ею снега, сквозь которые приходилось пробиваться наугад, отказавшись от ледовой разведки. Все это вкупе с советскими самолетами, которые нет-нет да и совершали налеты на бредущие по колено в снегу колонны немецких солдат, сыграло свою роковую роль по переброске войск 1-й танковой армии.

Последнюю точку в этой эпопее поставили подошедшие с юга войска генерала Тюленина. «Диким ордам большевиков» были нипочем метели, оттепели, морозы и прочие капризы природы. Они упрямо шли вперед, освобождая от ненавистного врага свою страну, и у немцев не было сил остановить их. Просуществовав двое с половиной суток, ледовая переправа Семибалок – Таганрог прекратила свое существование.