Так вещал своим солдатам Гитлер, и педантичные немцы послушно внимали словам своего бесноватого вождя и с радостью творили ужасные бесчинства и массовые убийства над мирным народом захваченных ими стран. В Чехии и Польше, Югославии и Греции, но больше всего на территории Советского Союза.

Глядя на страшные зверства оккупантов над своими соотечественниками, родными и близкими, охваченные праведным гневом красноармейцы яростно бились с ненавистным врагом не на жизнь, а на смерть.

Позабыв про усталость и раны, без устали били они отступающего неприятеля, спеша свершить свою месть прежде, чем тот успеет поднять руки и бросить оружие.

Приказ остановиться и занять оборону в районе Ейска застал генерала Клейста врасплох. Применяя тактику выжженной земли, он спешил к Ростову на соединение с Манштейном и Макензеном, и вдруг столь неожиданный поворот на сто восемьдесят градусов. Клейсту очень не хотелось повторять судьбу Паулюса, но спорить с Гитлером он не посмел. Тем более что он получал в свое подчинение большую часть войск Макензена, включая бронетанковые соединения.

Из-за острой нехватки горючего использовать полученные танки и самоходки было затруднительно, но в качестве огневой точки обороны – милое дело. Особенно если их грамотно расположить и иметь постоянный подвоз боеприпасов, который не был связан со столь большим риском, как это было в Сталинграде. Ведь транспортникам предстояло лететь не над территорией, занятой большевиками, а над акваторией Азовского моря.

Для бесперебойной работы воздушного моста в Ейске и на примыкавшей к нему территории немцы принялись спешно возводить полевые аэродромы для принятия транспортных самолетов.

В качестве приятного бонуса в предстоящем «сидении в Ейске» фюрер присвоил Клейсту звание фельдмаршала, с мечами к его Рыцарскому кресту.

«Я твердо уверен, что могу полностью положиться на одного из лучших в рейхе полководцев, – писал в своей телеграмме новоявленному фельдмаршалу Гитлер. – Устройте русским наш, немецкий “Сталинград”. Покажите всему миру, как немецкие солдаты могут держать оборону, прочно приковывая к себе как можно больше дивизий противника».

Отойти и создать прочную, глубоко эшелонированную оборону, имея против себя обескровленные армии генерала Масленникова, не составило для Клейста большого труда. Немецкие войска отошли до заранее выбранных рубежей и остановились, ощетинившись пушками и пулеметами. Все попытки советских войск потеснить их заканчивались неудачей.

Определенным минусом в этом деле было и то, что войска генерала Тюленева, теснившие отступавшие войска Макензена, действовали самостоятельно и зачастую не помогали генералу Масленникову в борьбе с армией Клейста.

Причина этой нескоординированности заключалась в стремлении Тюленева как можно скорее соединиться с войсками Южного фронта и совместными с ними усилиями полностью разгромить 1-ю танковую армию немцев. Ставя во главу угла приказ Ставки о преследовании отступающего с Кавказа противника, Иван Владимирович считал, что сначала надо догнать и уничтожить отступающего к морю Макензена и только потом начать помогать генералу Масленникову разгромить Клейста.

Начав преследование отступающего врага, Тюленев все время опаздывал с нанесением противнику сокрушающего удара. Немцы постоянно ускользали от него, подставляя под удар свой скользкий хвост – арьергард, который никак не удавалось прищемить.

Когда же бег к морю завершился, оказалось, что для нанесения вожделенного удара у генерала банально не хватает сил. Тылы снабжения его войск безнадежно отстали, и из охотника, что уверенно разит свою добычу, он превратился в простого загонщика, теснящего зверя под чужой удар.

Все это позволяло генералу Макензену начать переброску часть своих сил Манштейну в Таганрог, по льду Азовского моря, имея в запасе несколько спокойных дней.

К этому времени командующий группой армий «Дон», наплевав на приказ фюрера, сумел договориться с Макензеном об увеличении числа соединений, переправляемых через залив. Он сумел убедить генерала добавить к силам 40-го танкового корпуса генерала Хенрици значительную часть соединений из состава 3-го танкового корпуса генерала Брайта.

– Будем считать, что они начали движение через пролив и приказ фюрера было невозможно выполнить, – предложил Макензену Манштейн, отлично зная, что после катастрофы под Сталинградом ни один немецкий генерал не горит желанием сидеть в русском окружении.

Расчет его полностью оправдался. Сам Макензен и оба его генерала были не против подобной маленькой хитрости. Ведь фельдмаршал предлагал им не позорное бегство с поля боя, а только сменить одного противника на другого и тем самым попытаться спасти положение на фронте.

Расстояние, которое предстояло преодолеть немецким войскам по льду залива, составляло чуть меньше тридцати километров, и потому они стали обустраивать свою «дорогу жизни» с присущей им тщательностью и основательностью.

Первыми на лед вступили специальные группы, в задачу которых входила прокладка предварительного маршрута движения, а также проверка толщины льда, по которому пойдет движение тяжелогруженых колонн. Несмотря на приказ Гитлера о передаче танков и артиллерии остающимся под Ейском войскам, ни Хенрици, ни Брайт не хотели оказаться в Таганроге с «голым задом».

На разведку ледовой обстановки и разметку маршрута движения у немцев ушло около шести часов, ставших для многих из них роковыми. Заметив на берегу залива большое скопление людей и техники, советские летчики дважды обстреливали их из пулеметов и пушек. Однако появление зенитных батарей на льду залива не позволяло им уничтожить противника.