— Вы, очевидно, думаете, что я шучу? Я — Булочка! Булочка никогда не шутит.

— Вы страхуете, даете советы и адреса. А протекцией по обмену жилплощади вы не занимаетесь?

— Вас интересует это всерьез?

— Помогите нам, молодой человек. Я не могу толкаться на подпольной квартирной бирже, — бабушка сказала это так искренне и просительно, что Сева подумал: «Вот! Я всегда считал, что мне должно повезти. И миг пришел. Лови удачу». Вслух он спросил:

— Что имеете, что желаете иметь?

— Наташа, предложи человеку кофе. Присаживайтесь. Понимаете, Наташа — моя единственная внучка. Единственная радость. Все мои дети и ее папа работают в цирке. Вечно в разъездах. Я хотела бы жить с ней вместе.

Единственная радость походила по комнате, что-то прикидывая в уме, и добавила:

— Я тоже хочу жить с бабушкой. Мы с мужем на работе. Некогда ни сготовить, ни постирать. Отсюда возникают эти… — она пощелкала пальцами.

— Давайте уточним. Эта однокомнатная, блочная, среднеблагоустроенная квартира принадлежит вам и мужу?

— Больше мужу, но и нам! — согласилась внучка.

— А с мужем вы, что?..

— Не исключена возможность! — подтвердила Наташа, опережая немного смутившуюся бабушку. — Не исключена…

— Значит, страховать имущество будем по отдельности?

Сева уже давно обрыскал глазами все углы, соответствующие современным нормам общедоступного уюта. И сообразил, что торшер, журнальный столик и диван-рыдван никакой стоимости не имеют. Нахально занимавший половину комнаты шифоньер был стар и неуклюж. К тому же ему основательно досталось при переездах, и было удивительно, как сумели его втиснуть в дверь этой квартиры. «Радость молодоженов начала пятидесятых годов, — отметил Сева про себя. — Ветеран рижского производства. Монумент. Пережиток эпохи купеческих квартир… Эра экономической безалаберности и архитектурных излишеств. Такие теперь и в скупной не берут. Дерьмо с пуленепроницаемой полировкой!» — думал он, раздражаясь и все же повторил вопрос:

— Будем страховать устаревшее имущество по отдельности?

— Возможно, — подтвердила бабушкина любимица, пропуская мимо ушей намек на «устаревшее». — Возможно. Только не теперь…

— А что имеет бабушка?

— У нас с мужем прекрасная двухкомнатная квартира, — ответила Клавдия Ивановна с достоинством и, спохватившись, возвратила своему лицу страдальческое выражение, соответствующее странному и опасному симптому.

Ничто не проходило мимо профессионально натренированной внимательности агента. Он уже мысленно открыл шифоньер, пошвырялся в бельишке хозяйки, исследовал содержимое многочисленных ящиков и на бабушкину болезненную мину ответил любезным сочувствием:

— Значит, однокомнатная и двухкомнатная квартиры меняются на трехкомнатную?