Еще в то время, когда Сева пережидал дождь в магазине, обстановка за дверью № 72 обострилась до той ситуации, которую в некоторых случаях именуют критической. Применительно к семейному варианту — это такое положение, когда муж уже не может мириться со всевластием жены, а жена созрела для очередного бунта.

Жена сообщила мужу, что ее бабушка была у врача и что врач обнаружил у нее «симптом телеги». Если бы мы имели дело с пьесой, то диалог выглядел бы так:

— Какой симптом? — удивился муж — молодой юрист.

— Телеги! — с отчаянием подтвердила жена — еще более молодой врач. — Это значит — больные почки. Понимаешь, если ехать в телеге по тряской дороге с больными почками, то почки чувствуют дорогу.

— А куда ее понесло на телеге? — натурально удивился муж.

— Не остри! — нервно взвизгнула жена. — Нельзя острить по поводу здоровья близких!

— Да я не острю, — примирительно заключил муж, пытаясь вернуться к чтению каких-то служебных бумаг, — просто какой-то странный, очевидно устаревший, диагноз.

— Не диагноз, а симптом. Мало того, у нее возможен диабет.

— Ната! В шестьдесят семь лет возможно все. Бабушке надо меньше ходить по городу и оставить опекунство над нашим домом.

— Ах так? — с недоброй усмешкой отозвалась жена. — Я тебя сто раз просила не говорить о бабушке ни слова!

— А я и не говорю. Это она, когда подыскивала тебе жениха, говорила обо мне, что я судейский стряпчий без будущего.

— Это бабка мне подыскивала жениха? Да у моих ног лежали две цирковые труппы, кроме одного партерного акробата.

— Помню и акробата, — саркастически согласился муж, — и двух жонглеров помню…

Задохнувшись от негодования, жена умолкла. Муж, весьма довольный этим, углубился в чтение, но в передней раздался звонок.

Наташа помчалась открывать бабушке и по своей всегдашней рассеянности не прихлопнула дверь. Это обстоятельство не имеет существенного отношения к развитию сюжета нашего повествования, но отметим его. Опустим и детали семейного скандала. Но когда страховой агент задал вопрос, то ему ответил решительный голос:

— Да! Да!

Пока элегантный агент вытирал ноги и пересекал переднюю, он успел сообразить, что решительность интонации относится не к нему.

— Да! — подтвердила Наташа еще раз. — Я ухожу к бабушке! Навсегда! Ты можешь возвращаться к своей мамочке!

Увидев невесть откуда взявшегося незнакомого человека, бабушка, Клавдия Ивановна, ошарашенно спросила:

— А вы к кому?