– Крайнов, ты, что ли? Только ты про морду и варенье часто говоришь, особенно когда возмущаешься.

Я же, мысленно ругнувшись, тоже узнал знакомца, он из разведки был, выписался из нашей палаты за месяц до меня.

– Вася? – уточнил я на всякий случай.

– Да, это я. Ты как здесь оказался? Тебя же комиссовать должны были.

– Так меня и комиссовали, с тростью хожу. Партизаню потихоньку. Слушай, я тороплюсь, бери немчиков и гони это стадо к нашим. И ещё просьба: обо мне не говори, мол, сами случайно взяли, ну и там дальше придумаешь. Добро?

– Слушай, Кирилл, а это не о тебе по радио говорили?

– Я диктору язык вырву, всем растрепал.

– Значит, о тебе. Это правда, что из той группы больше никто не выжил? По радио об этом не говорили, среди своих слух ходит.

– Правда. Я единственный, кто выжил.

– Давай к нам, пообщаемся.

– Ну ладно, – вздохнул я.

Разведчики вышли из-за деревьев, двое побежали по нашим следам, посмотреть, есть ли кто ещё, остальные осматривали пленных, а мы с Васей обнялись. Давно не виделись. Потом, сидя у костра и прихлёбывая чай, я описывал тот свой рейд. Радист уже отправил шифровку в центр, и чуть позже пришло сообщение готовить посадочную площадку, за пленными вышлют транспортник. Причём особо отмечено, что я должен быть в этой группе. Вася мою просьбу не выполнил, сообщил, откуда пленные взялись. И чего я их жалел? Надо было перестрелять. К нашим я не хотел, так и сказал, за дом не отомстил. Партизаню потихоньку, вон две колонны только успел перехватить, маловато. Но в шифровке приказ был категоричный: доставить во что бы то ни стало.

– Вась, ты сам подумай, сколько сил мне потребовалось, чтобы перебраться к немцам в тыл, и вы всё это прахом пустить хотите. Отправите пленных, и ладно, они и им будут рады.

– Не могу, Кирилл, сам понимаешь, приказы начальства игнорировать я не имею права.

– Тогда я с боем уйду, ты этого хочешь?

– Кирилл, будем честными друг с другом, с тобой даже наш радист справится, а он у нас девушка семнадцати лет, хрупкая, но ловкая. И автомат свой лучше отдай.

– Всё, не друг ты мне больше.

Отвернувшись, я надул губы и так и сидел. Вырваться я смогу, без проблем, вырублю разведку и свалю, продолжу заниматься своими делами. Только аккуратно как-то нужно, чтобы пленные не разбежались. Посидев немного, я осмотрелся: в лагере остались трое на охране немцев, остальные отправились искать подходящую площадку, и я сказал Васе:

– До ветру отойду.

– Тут пруди, а то знаю я тебя, шустрого.