В госпитале Аня извинилась за опоздание, мол, по семейным обстоятельствам, а потом провела меня к нужному врачу, и тот, осмотрев мою шею, обработал её и наложил повязку, сообщив, что действительно ожог не страшный и через пару недель я о нём и не вспомню, но, пока воспаление, желательно ходить с повязкой. Не потеть, баню запретил. В принципе, я и сам это знал, но предпочитал не заниматься самолечением, а отдаваться в руки профессионалов.

Поцеловав Аню и подтвердив, что вечером её встречу, я отправился домой. К счастью, посещение госпиталя прошло благополучно, из раненых кавалеристов, кто сюда мог поступить, никого не встретил. Я действительно не хотел привлекать к себе внимание. Чёрт, а всё сам, знал ведь, что так будет, но всё равно отогнал танк к кавалеристам. Ладно, надеюсь, моё участие в этом рейде не всплывёт, хотя фамилию засветил. К наградам и признаниям я равнодушен, так что переживём, и слава мне ни к чему.

До обеда я решил вопрос о прописке Дарьи, это обязательно нужно было сделать для учёта, да и город фактически на осадном положении. Вести с фронтов тревожные, в одном месте немцы уже в двадцати километрах от Москвы, даже ночью доносится канонада. Сам я не слышал, спал после рейда как убитый, от других узнал. Школа у нас в районе есть, не отданная под госпиталь, только детей там с трёх районов… В три смены учёба идёт, и втиснуть туда ещё и Дарью было очень сложно. Мы с директором насчёт этого поговорили, отказ я слышать не хотел и смог уговорить взять девушку. Думал, придётся продовольственную взятку давать, говяжьими копчёными тушами, но нет, и так взяли. Во вторую смену будет ходить в 10-й «Е». Это с часу дня до четырёх, потом третья смена.

Наконец я занялся хозяйством, а при Дарье пришлось действительно всё делать самому, долго и сложно, оказывается, это. Я немного мухлевал, конечно, там, где она не видела, использовал амулет-помощник, но работа шла. Уже стемнело. Я закрылся в амбаре и приводил в порядок захваченную технику, размышляя. Было о чём. Проведённый рейд дал мне возможность понять, что использование амулета-проводника в паре со сканером – это отличный инструмент командира. Подразделение из бронетехники разных моделей, танков и самоходок, показало себя сверх ожидаемости. Я в восхищении и не скрывал этого. Тут опыт, пусть и небольшой, но получил. Теперь дело в другом. О море я пока не говорю, кроме двух речных бронекатеров и русской ладьи ничего серьёзного у меня пока нет. Сейчас я имею в виду покорение воздушного пространства, благо было чем. На немецкие машины я пока не замахиваюсь, слишком скоростные для меня и сложные в управлении, особенно без необходимого опыта полётов. Даже «Штука» тяжела. А вот У-2 или «Чайки», которые в два раза скоростнее кукурузников, можно попробовать использовать и наносить ночью удары по транспортным колоннам противника. Ночью-то мне никто не помешает это делать.

Надо это хорошо обдумать. Лыж у моих самолётов нет, значит, нужно использовать укатанные дороги или сделать полосы самому. Благо необходимая техника имеется. Сначала на У-2, нужно восстановить лётный навык. Начну с одного самолёта под своим управлением, наберусь опыта, потом парой летать буду. Часов пятьдесят налетаю, постепенно на «Чайки» начну переходить. Тоже поначалу освою одиночный полёт, потом парой или звеном летать начну. Эрэсы у меня есть, и много, бомбы тоже, буду бить по ночам по разным целям. Ох и повеселюсь… В общем, и тут опыта наберусь. Дальше освою остальную технику, ну и посмотрим насчёт морской тематики, но до лета это не горит. Надо только как-то подать Анне информацию, что я буду отсутствовать по ночам. Хм, может, сделаю вид, что устроился на военный аэродром вольнонаёмным? Например, на трактор, полосы чистить. Ночное дежурство через день. Неплохая идея, она мне нравится. Этим можно объяснить, откуда машины беру, да с аэродромного парка.

Тут время наступило за Аней ехать, так что я оставил дела и направился за женой. Дарья готовилась к школе, все принадлежности мы ей купили, одежда тоже есть, нормально. А идея об авиации мне нравится всё больше и больше. Да и насчёт повторения танкового рейда тоже стоит подумать. Если за неполные сутки я так результативно поработал, то можно сказать жене, что я на дежурство, например, в нелётную погоду, а сам к немцам в тыл, на У-2, и через сутки возвращаюсь отсыпаться. Чёрт, и эта идея мне нравится, только сначала амулеты поищу и разные артефакты. Ногу бы мне восстановить. Да и тут тоже есть вопрос, восстановлю, вернут в строй, нет, хромать до конца войны остаётся. Вот и стою перед выбором: лишиться свободы действий или нет. Последнее мне нравится больше. Решено – пока похромаю.

Пока я ездил на трамвае за Аней, опираясь на новую трость, то продолжал размышлять. Идея использовать авиацию, конечно, хороша, но есть и свои минусы. Сбросил часть бомб, и лети обратно. А можно найти колонну, совершить посадку по пути следования, подготовить миномётную батарею и, используя сканер, разнести эту колонну. В этом случае она будет полностью уничтожена, а не остановлена на некоторое время, слегка потрёпанной, чтобы продолжить движение чуть позже. Также можно наносить удары по железнодорожным станциям, набитым эшелонами, гаубицы у меня есть, по штабам или складам, целей подобрать можно много. Однако мне нужен и лётный навык, очень нужен, чую, вскоре он пригодится в полной мере, и быть неплохим лётчиком и уметь летать на разных типах самолётов, и боевых, и гражданских, или одномоторных и двухмоторных, дорогого стоит. Тут тоже надо подумать, и можно совместить, если цель жирная, сажусь и уничтожаю на земле. Если цель неплохая именно для удара с воздуха, бью сверху. По ситуации.

Мы с Аней вернулись домой, и, пока она общалась с сестрой, я продолжал размышлять и всё прикидывать. Сейчас говорить о «трудоустройстве» я не стал, повременю несколько дней, нужно коллекционеров обойти, может, что найду. Тем более народ побежал из столицы, вон паника какая. Сам я не заметил этого, мы в трамвае разговоры об этом слышали. Да и машин на улицах, набитых скарбом, полно.

Ночью меня аж подбросило на кровати. Звук и сотрясение были явно от близкого разрыва артиллерийского снаряда. На секунду замерев, слушая усиливающуюся канонаду, я велел жене, которая тоже проснулась:

– Быстро собирайся, хватай Дарью и в укрытие. Затопите буржуйку.

– Что это, бомбёжка?

– Нет, артналёт, немцы к городу прорвались, другого объяснения у меня нет, слишком близко стреляют, на окраине города.

Девчата мигом оделись и убежали, а дом изредка сотрясался от близких разрывов, и, если бы не ставни и бумажные ленты, наклеенные крест-накрест на стёкла, они точно по-вылетали бы. Собрав всё ценное, я вышел на улицу. Неподалёку у своего палисадника стоял сосед, тоже фронтовик, списанный по увечью, у него руки не было. Мы с ним не особо общались, он окопник, меня своим не считал, хотя то, что я фронтовик, признавал. Окопники – это своя элита.

На горизонте стояло зарево, Москва горела. Немцы действительно прорвались, и, похоже, бои начались у крайних домов. Если сил они накопили достаточно, то укреплённые дома, превращённые в укрепточки, надолго их не задержат. Я только вздохнул, посмотрев на разрыв гаубичного снаряда на перекрёстке, немцы без системы сыпали снарядами, просто по квадратам, пугая и поджигая. Специально по частному сектору лупили, суки. Целым город им явно был не нужен.

Посмотрев на часы – время второй час ночи, – я прошёл на своё подворье и спустился в блиндаж и запер дверь. Осталось лишь ждать. Блиндаж был проморожен, печку только-только затопили, и в ней начал играть огонь. Дарья сидела на нарах, закутавшись в одеяла и полушубок, но постепенно в помещении стало теплеть. Аня, сев с сестрёнкой, обняв её, спросила у меня:

– И что теперь будет? Обещали ведь в газетах и по радио, что не допустят немцев в Москву.

– Обещать – не значит жениться, – хмыкнул я, сидя у открытой дверцы буржуйки и подкладывая щепки. – Бои за город будут, страшные, кровопролитные.

– Мне в госпиталь нужно, – вскинулась та.

– Не сейчас, слышишь какой обстрел? Стихнет, я тебя провожу. Лучше ложитесь и досыпайте, вам завтра свежая голова нужна будет. Тебе, Дашь, тоже. Про школу можешь забыть, не думаю, что теперь уроки начнутся. Это вчера все натужно пытались показать, что в городе всё в порядке.

– Госпиталь наш уже фактически переведён в подвалы, сейчас, наверное, здание покидают, – несколько отстранённо сказала Анна.