В «Бурёнке» я села в подвальном зале, где обычно садилась с Жаном. Трактир уже светился праздничными гирляндами из бумажных листьев и новогодними шариками всех оттенков зелёного и синего. На столики поставили искусственные веточки с нежными и с яркими цветочками. Как и всегда. До весны ещё недели три, а город вовсю празднует Новый год.

Морган встал в очередь на первом этаже и должен был вот-вот вернуться с подносом еды. Пока оглядывала тусклое помещение, подпёртое деревянными балками, с низким потолком, круглыми столиками и картинами на стенах, по лестнице спускался Морган. Сначала я заметила пепельные волосы, а уже затем и самого старшекурсника, довольно несущего поднос. Морган сел напротив, поставил передо мной горшочек с пюре и мясом, отдающим жареным луком. Рядом с горшочком встала низенькая черно-белая чашка с тёмным травяным чаем. Я потянулась к ней и вдохнула терпкий аромат шиповника. Руки вздрогнули, чуть не выпустив чашки. Морган хитро улыбнулся, наблюдая за мной.

– Шиповник? – произнесла я медленно, поднося чашку к губам.

– Не любишь?

– Нет, – запнулась я. – А тебе нравится дикая роза?

Я, наверное, вложила всю свою надежду в этот вопрос. Морган с первого учебного дня не сводит с меня фиалковых глаз. И мне хотелось, чтобы автором любовных писем тоже был именно он. Морган рассеянно улыбнулся и пожал плечами.

– Это вопрос, скорее, к девушке, – сказал старшекурсник. – Я же лучше разбираюсь в оружии, чем в цветочках.

– Не в плавании? – спросил я грустно, убеждаясь, что не Морган автор писем.

Он посмеялся и погрузился в рассказы с непонятными для моего слуха словами, названиями различных видов плавания. Пусть не он сравнивал меня с шиповником, зато именно Морган решил, что уже одно участие в соревновании заслуживает праздника. Он рассказал мне немного о том, как пробовал свои силы Аргус на первом курсе, но провалился и долго по этому поводу сокрушался. Я рассмеялась, представляя разгневанного брата, избивающего неповинное деревце перед школой, и случайно задела чашку. Она перевернулась, разливая чай по столу. Старшекурсник преспокойно выхватил из подставки несколько салфеток и протёр стол.

– Бывает, – улыбнулся Морган и переставил свой стул ближе к моему.

Он слегка наклонился ко мне и поставил локоть на стол, положил подбородок на ладонь.

– Задумалась о чём-то? – почти промурлыкал старшекурсник, наклоняясь ко мне.

«Бам!» – ударился новый поднос о наш стол, и мы одновременно вздрогнули. Жан, не замечая интимности момента, подставил к столику третий стул и зло уселся на него. Он закинул ногу на ногу и обиженно скрестил руки. Широкие брови сдвинуты над переносицей, пухлые губы искривлены не то от злости, не то от отвращения. Даже волосы растрёпаны сильнее обычного!

Морган выпрямился на своём стуле и яростно развернулся к Жану. Старшекурсник пропустил руки через короткие волосы и медленно выдохнул.

– Столиком не ошибся?