Улыбка опять самовольно выползла на мое лицо:

– Томка так же делает.

Женщина вопросительно округлила аккуратную бровь.

– Она тоже губы вот так прикусывает, когда пыхтит над сложной задачкой, – пояснил я.

Жозефина Ивановна на миг замерла, а потом порывисто кивнула сама себе, словно придя к какому-то решению, и двинулась в том же направлении, что и я.

– Пошли, – приказала, проходя мимо, – посидим в одном месте, поговорим.

Я с сожалением посмотрел на самсу.

– Там и поедим, – добавила она не оборачиваясь.

«Глаза у нее, что ли, на затылке?» – подивился я, догнав и пристроившись сбоку.

Мы прошли мимо рынка, улица начала сужаться.

– Сюда. – Жозефина Ивановна коротко глянула на меня и свернула под арку в узкий и темный проход.

Мы углубилась в дебри старой махалли. Город здесь был словно вывернут наизнанку: по обе стороны тесных улочек тянулись переходящие друг в друга глухие задние стены из облупившегося сырца и самана; фасады домов смотрели в закрытые от посторонних взглядов внутренние дворики.

Иногда переулочки вдруг сбегали в одно место, постройки чуть расступались, и случались небольшие площади. На них появлялась коммунальная жизнь: сидя на стульчиках, играли в нарды степенные седобородые бабаи, рядом гоняла мяч крикливая смуглая ребятня, а за углом девчонки чертили классики прямо по земле.

Это был настоящий лабиринт. Очень быстро я совершенно потерял ориентацию в этой мешанине извилистых переулков, проходов и нешироких арыков, однако Жозефина Ивановна шла очень уверенно.

Потом мы в очередной раз прошмыгнули в какой-то проход и оказались на площади с неработающим фонтаном. За ним стояла старая квартальная мечеть с облупившимися изразцами. Правее обнаружилась одноэтажная замызганная ошхана с потертыми топчанами вдоль стены и густой чинарой у входа.

Жозефина Ивановна взмахнула на ходу рукой:

– Знай: здесь делают лучший в городе плов. Надеюсь, что-то для нас еще осталось.

Я с недоумением взглянул на часы:

– Так трех еще нет.

– Э-э-э… – качнула Жозефина Ивановна головой, – плов делают с утра и к обеду обычно весь съедают. Это если хороший плов. А Абдулла плохого делать не умеет. Подожди, сейчас узнаю.