— Так точно, — ответил Недогаров, обратившись к саперу, — Сергей, расскажи подробнее, что вы сделали.
Сытенко, передав бинокль Рокоссовскому, принялся пояснять, что было им с саперами и разведчиками Кольцова сделано перед последним боем. Кроме того, сейчас в лес ушло два снайпера-разведчика с группой прикрытия для прореживания выживших врагов.
Бинокли мы все передали генералам, а кому из штабных не хватило, то уже они обеспечивали сами себя. Все активно включились в обсуждение ситуации.
— Смотри Андрей Андреевич, как для истории себя увековечивают, фотографируются столько, что свет от фотовспышки так и сверкает.
Гитлеровское командование было довольно. Войска вермахта совсем близко к Москве, не сегодня-завтра будет решительный бросок и всё — Москва падет к ногам победителей, зимнюю компанию 1941 года можно считать успешной и законченной.
Сегодня, 30 ноября боевая группа командира 3-го танкового полка подполковника Карла Деккера, входящая в состав 2-й танковой армии, ворвалась в Озерецкое, выбив оттуда полк РККА, и двинулась на Красную Поляну, а усиленная 2-я пехотная бригада под командованием полковника Эберхарда Родта продвинулась еще дальше на юг и захватила райцентр Красная Поляна, выбив и оттуда этих упорно сопротивляющихся русских. 2-й батальон 304-го пехотного полка под командованием майора Эриха Райхманна взял соседнюю деревню Пучки. Все ближе и ближе приближались немцы к столице. Скоро падут Лобня, Катюшки, Хлебниково и путь на Москву будет открыт. Немцы планировали далее захватить переправы через Московский канал у Хлебниково и прорываться через него в южном направлении на Долгопрудную и на восток к Мытищам. Немцы радовались, ведь скоро они будут в Москве, в тепле и уюте городских квартир. Стоя на наиболее удобных для просмотра площадках на окраине Красной Поляны, офицеры вермахта в бинокли и подзорные трубы смотрели на столицу СССР — город Москву.
Подполковник Карл Деккер записал в своем блокноте: "Из Красной Поляны можно в подзорную трубу наблюдать жизнь русской столицы, наши интенданты уже завезли нам парадное обмундирование для победного шествия по Красной площади. Хайль, Гитлер!"
Командующий 2-й танковой дивизией генерал-лейтенант Рудольф Файель улыбался. Лишь Провидение спасло его в Волоколамске, когда он вышел из зала совещаний, но не успел зайти в свой личный кабинет. Тогда в обеих комнатах прогремели эти адские взрывы, выкосившие почти весь его штаб с командирами дивизионных подразделений и комендатуры. И вот теперь он будет один из первых, если не первый, кто войдет в Москву. Он с удовольствием фотографировался один и в окружении штабных офицеров, пребывая в отличном настроении. Рядом стоял, смотря в бинокль, полковник Эберхард Родт, наблюдая вдалеке группу советских командиров и показывая на них рукой. В бинокли было видно, как они со смехом махали нам руками.
Майора Альберта Неймгена, являющегося заместителем начальника 74 артиллерийского полка распирали эмоции. Он строчил письмо домой: "Полчаса назад я вернулся с совещания штаба нашей дивизии. Сейчас мы стоим и смотрим на русскую столицу. Через несколько часов начнется наступление. Я видел тяжелые пушки, которые на днях будут обстреливать Кремль. Я видел полк наших пехотинцев, которые первыми должны пройти по Красной площади. Москва наша, Россия наша… Тороплюсь. Зовет начальник штаба. Утром напишу из Москвы!".
Вдруг Родт зашатался и начал оседать на землю, а со стороны леса раздался далекий хлопок "плетки" — стрелял Бурят из своей снайперской "СВТ-38".
— Фриц упал! — закричал генерал-лейтенант Власов и показал в их сторону рукой.
— Пора! — крикнул Недогаров и Сытенко переключил тумблера для подрыва мин двух нижних площадок.
На второй видимой площадке был виден взрыв и, как после него падали фигурки в серых шинелях.
— Ага, не нравится, гады! — азартно поддержал его полковник Малинин. В свое время, интересуясь боевым путем К. Рокоссовского, читал и о начальнике штаба 16-й армии Михаиле Сергеевиче Малинине. Как отмечают военные историки, штаб под руководством Малинина был подлинным "мозговым центром" армии. Начальник штаба "облекал замысел операций командующего в четкие, всесторонне продуманные планы и, в соответствии с распоряжениями главного командарма фактически дирижировал каждым телодвижением огромных воинских коллективов в сложнейших условиях". На завершающем этапе битвы под Москвой в короткие сроки штаб Малинина подготовил план контрнаступления. Без единого замечания он был утвержден командующим Западным фронтом Г. К. Жуковым. А как отзывался о нем Рокоссовский: "Всё будет сделано вовремя! Офицеры штаба спокойно и четко налаживали связь, организовывали разведку противника и местности, собирали все данные для выполнения ближайшей задачи".
Я с интересом взглянул на этого человека, с которым меня тоже свела судьба. Скоро за Московскую операцию он единственный из начальников штабов армий получит орден "Ленина", являющийся высшим орденом СССР, а впоследствии станет генералом.
Немцы разбегались. Было видно, что часть офицеров, окружив генерала, отходили мимо церкви к машинам. Раздавались плеточные щелчки снайперских винтовок, после чего некоторые немцы падали на снег.
Через минуту, за которую немцы должны были пробежать церковный двор и выйти на площадку, где стояли их машины, я закричал Сытенко:
— Подрывай, Серега!
Раздался далекий взрыв. Было видно, как разлетаются куски земли, облако снега и падали немцы.
— Donnerwetter! — процедил генерал, падая на землю. Стало очень больно в груди. Ощупав ее, он увидел, что вся рука была в крови: — От судьбы не уйдешь!