Гордая дама и Молодой красавец.
Дедушка Коля обклеивал наш старый дачный домик репродукциями шедевров мировой живописи. Репродукции наслаивались друг на друга, закрывая подписи, и большинство названий были нам неизвестны. Некоторые мы всё же идентифицировали: «Двери Тамерлана» (спросили), «Три царевны подземного царства» (видели в Третьяковке), «Грачи прилетели» (писали сочинение в школе), «Юдифь с головой Олоферна» (взрослые отказались отвечать на наши вопросы, пришлось выяснять в «Справочнике атеиста»). Но были и другие, которым названия мы придумывали сами: «Мишки в лесу» (Шишкин, «Утро в сосновом лесу»), «Девушка с гитарой» («Юноша с лютней» Караваджо), список довольно длинный; хороший, кстати, оказался способ заставить детей любить искусство.
Моей любимой была «Гордая Дама» — я восхищалась ее царственной осанкой и нежной улыбкой; кто она такая, я не знала, и в этом была особенная прелесть.
…Я не встречала ее ни в Эрмитаже, ни в Лувре, — и вдруг нашла ее здесь. Она оказалась генуэзской маркизой — из тех самых Бальби, что построили в Генуе целую улицу дворцов (теперь это музей, библиотека и сразу все гуманитарные факультеты Генуэзского университета).
Дворцы стоят плотно, один к одному, и при этом совершенно разные — в этом можно убедиться, заглянув в любой из них (по закону Университет публичен — то есть открыт для всех). Главное — правильно выбрать день, не дожидаясь выходных, когда все факультеты окажутся закрыты и университетские здания вместе со своими прелестными двориками, мраморными колоннами и арками будут надежно спрятаны от публики за мощными старинными дверями, рассчитанными на ночные атаки сарацинов.
Один из дворцов не стал Университетом — он был продан еще в 1824 году Карлу Феликсу Савойскому и, после того как династия Савойя возглавила объединенное Итальянское королевство, стал называться Палаццо Реале, то есть Королевский дворец.
Именно в нем я нашла мою любимую с детства Гордую Даму — портрет Катерины Бальби-Дураццо, написанный Ван Дейком. Кстати, именно эта работа Ван Дейка почти не фигурирует в мировых каталогах, а зря. Ван Дейк — молодой, полный энергии и желания покорять мир — очень хорош в свой генуэзский период.
Он приехал сюда по приглашению семейства Бальби, торговавшего шелком, и написал целый ряд портретов генуэзской аристократии, в первую очередь — самих Бальби. Но сочетание слов «торговля» и «аристократия» в одной фразе меня несколько смущает. Точнее, напоминает «Мещанина во дворянстве» Мольера:
Есть у меня подозрение, что генуэзцы вкладывают в понятие «аристократия» примерно то же, что и Ковьель. Генуя не просто всегда была торговым городом — она занималась торговлей, как нимфоманка сексом. К тому же бо́льшую часть своей истории она была Республикой, где Дожем становились не самые родовитые, а самые богатые и могущественные…
Но всё же мне сложно к этому привыкнуть: в русской классической литературе есть и старуха с корытом, желавшая быть «столбовой дворянкой», и «худородный» Борис Годунов, и рюрикович Облонский, которому, несмотря на весь его либерализм, было зазорно дожидаться богатого еврея, и еще «порода» у Лермонтова (темные усы при светлых волосах Печорина — ее несомненный признак), и даже Георгий Иванов, ругавший Набокова кухаркиным сыном исключительно за купеческую ветку семьи. Я хочу сказать, что всё это давно сложилось для меня в довольно понятную общую картину дворянства, — и аристократов, торгующих тканями, я, боюсь, всегда буду видеть как Мольер.
Разросшееся семейство Бальби к началу xvii века уже имело свое представительство в Антверпене (торговый дом, шелк, шерсть и пряности), там же и тогда же очень юный Ван Дейк блеснул своими первыми работами. Скорее всего, пишут искусствоведы, именно Бальби пригласили молодого художника к себе в Италию.
Я представляю себе 22-летнего Ван Дейка (тоже картинка с дачи — «Молодой Красавец», а на самом деле: Ван Дейк, «Автопортрет»), приехавшего в Геную в 1622 году и оставшегося здесь на пять лет.
В 1623 году написан «Портрет маркизы Бальби», тем же годом датируется его «Автопортрет» (Эрмитаж), а в 1624 году появляется еще один портрет — Катерины Бальби-Дураццо, нынешняя гордость музея Палаццо Реале.
Интрига тут в том, что совершенно точно известно, кто именно из семейства Бальби изображен на втором портрете, а по поводу первого — ясности нет. Кто-то из семейства Бальби; некая маркиза. Даже дотошные американские искусствоведы ничего не знают, хотя опубликованные ими истории происхождения картин, списки искусствоведческих работ и перечень выставок поражают своей подробностью.
Я, конечно, абсолютно уверена в том, что это всё она — моя Гордая Дама. Она одного возраста с Ван Дейком, он пишет ее первый портрет, когда она еще не вышла замуж, потом пишет еще один, когда у нее уже есть муж из семьи Дураццо (подарившей Генуе девять дожей и двух кардиналов; семья Дураццо тоже торговала шелком, только они начали это делать значительно раньше, чем Бальби, поэтому для Катерины и для всей ее семьи этот брак был очень важен).
Молодой Красавец, написав загадочную маркизу Бальби, и годом позже — уже вполне конкретную Катерину Бальби-Дураццо с красной розой в волосах и всё с той же нежной улыбкой, уезжает в Рим, где выполняет заказы папы Римского, путешествует по Италии, знакомится с работами итальянских мастеров, много работает сам, и возвращается в Геную, где и живет до 1627 года, никуда больше не уезжая.
Катерина рано осталась вдовой и прожила всю жизнь в палаццо Корона, построенном специально для нее как раз накануне приезда Ван Дейка. Теперь это единственный музей улицы Бальби, Палаццо Реале.