Приложение

Альтернативное окончание заключительной главы из текста издания 1912 года

Первым делом мы проверили, все ли окна надежно закрыты, и приготовили респираторы, чтобы они были под рукой, когда понадобятся. Мы с самого начала условились использовать защитные маски, так как не исключали, что из волшебного ларца, когда он откроется, может изойти какой-нибудь ядовитый газ. А в том, что ларец откроется, никто из нас почему-то не сомневался.

Затем под бдительным надзором Маргарет мы перенесли из ее комнаты в кабинет мистера Трелони забальзамированное тело царицы Теры, положили там на диван и накрыли простыней, чтобы она могла легко из-под нее выскользнуть, если оживет. Оторванную семипалую кисть мы поместили к ней на грудь, а под ладонь мистер Трелони положил рубин семи звезд, извлеченный из большого сейфа. Оказавшись на прежнем своем месте, камень вдруг вспыхнул и засверкал огнем.

Странное зрелище, должно быть, представляла собой группа серьезных, сосредоточенных мужчин, которые в гробовом молчании выносили из озаренной свечами и усыпанной белыми цветами комнаты недвижное тело, напомнившее статую из слоновой кости, когда с него соскользнула простыня.

Яркие электрические лампы освещали огромный саркофаг посреди комнаты, подготовленной к последнему эксперименту – великому эксперименту, – которому предстояло завершить исследования, коим посвятили жизнь двое ученых-путешественников. Поразительное внешнее сходство между мумией и Маргарет, чья мертвенная бледность его только усиливала, придавало всему происходившему еще бо́льшую странность.

На окончательные приготовления у нас ушло добрых три четверти часа, ибо каждое свое действие мы совершали с величайшей осторожностью, а потому очень медленно. Затем Маргарет поманила меня, и я вместе с ней пошел в ее комнату за Сильвио. Кот, мурлыча, подбежал к своей хозяйке. Она подняла его и передала мне, а потом сделала нечто такое, что произвело на меня сильнейшее впечатление и вновь живо напомнило о том, сколь опасное предприятие мы затеяли. Одну за другой Маргарет задула все свечи, поставила каждую на прежнее место, затем обратила взгляд на меня и проговорила:

– Они нам больше не понадобятся! Каков бы ни был исход – жизнь или смерть, – в свечах у нас уже не будет необходимости!

Взяв у меня кота, замурлыкавшего у нее на груди еще громче, она направилась обратно в кабинет отца. Я последовал за ней и плотно закрыл за собой дверь, исполненный странного чувства обреченности. Теперь пути назад не было!

Потом мы надели респираторы, и каждый занял свое место, заранее оговоренное. Я стоял у самой двери подле выключателей, готовый зажигать и гасить электрический свет по приказу мистера Трелони. Доктор Винчестер расположился за диваном, дабы не загораживать саркофаг от мумии; он должен был зорко наблюдать за всем, что будет происходить с царицей. Маргарет встала с ним рядом, готовая опустить Сильвио на диван или на пол возле него, когда посчитает нужным. Мистер Трелони и мистер Корбек должны были проследить за тем, чтобы все светильники должным образом загорелись. Когда стрелки часов приблизились к трем, оба уже стояли с зажженными запальниками.

Удары серебряного часового колокольчика прозвучали для нас подобием трубы судного дня. Один… два… три!..

Между вторым и третьим ударами фитили ламп воспламенились, и я погасил электрический свет. Во мраке, который рассеивали лишь трепетные огни древних светильников, все приняло причудливые, зыбкие очертания. Мы ждали с бешено колотившимися сердцами. Мое так и выпрыгивало из груди, и мне чудилось, будто я слышу частый стук других.

Потянулись томительно долгие секунды. Казалось, весь мир остановился. Фигуры моих товарищей расплывались в полутьме, отчетливо виднелось лишь белое платье Маргарет. Толстые респираторы, что были на нас надеты, усугубляли странность нашего облика. Тусклый свет ламп обрисовывал квадратную челюсть и твердо сжатые губы мистера Трелони, смуглые, гладко выбритые скулы мистера Корбека. В глазах у обоих блестел отраженный огонь. Глаза же доктора Винчестера, стоявшего у стены напротив, мерцали как звезды, а глубокие очи Маргарет блистали что черные солнца. Глаза Сильвио сияли изумрудами.

Да разгорятся ли когда-нибудь эти лампы?

В действительности прошло лишь несколько секунд, прежде чем лампы зажглись ясным, ровным светом, который делался все ярче, меняясь от голубого к кристально-белому. Поначалу они не оказывали на ларец заметного действия, но уже довольно скоро в нем появилось бледное сияние, которое начало постепенно усиливаться. Вскоре он стал походить на сверкающий драгоценный камень, а потом – на живое существо, одушевленное светом.

Мы ждали с замиранием сердца.

Внезапно раздался хлопок, похожий на приглушенный крошечный взрыв, и крышка ларца приподнялась на несколько дюймов – мы ясно это видели, так как вся комната была теперь ярко освещена. Потом крышка медленно откинулась, словно под напором какой-то силы, шедшей изнутри, и встала вертикально. Ларец по-прежнему светился, и из него пополз бледный зеленоватый дым. Даже через респиратор я ощутил странный едкий запах. Затем дым начал сгущаться, расползаться клубами, которые быстро заволокли комнату. Меня охватило неодолимое желание броситься к Маргарет, которая, как я видел сквозь дымную пелену, по-прежнему стояла за диваном, выпрямившись во весь рост. В следующее мгновение я увидел, как доктор Винчестер тяжело оседает на пол и, оставаясь в сознании, машет рукой, словно запрещая к нему приближаться. Фигуры мистера Трелони и мистера Корбека были уже едва различимы в плотных сгустках дыма, а через считаные секунды и вовсе скрылись в них. Ларец по-прежнему светился, но лампы начали меркнуть. Поначалу я подумал, что их просто заволокло сплошным черным дымом, но потом понял, что они гаснут одна за другой. Вероятно, они пылали столь сильно и ярко, что масло в них быстро выгорело.