Книги

Сочинения

22
18
20
22
24
26
28
30

А также сия завещательница дарит и оставляет Бенуа Фротте, смотрителю ее фермы в Парсье, сумму в 10 ливров, а жене смотрителя и его племяннице — каждой по тканой шерстяной юбке ценою до 5 турских ливров, каковые должны быть соответственно даны им после ее кончины.

А также вышеназванная завещательница после тщательного рассмотрения того, что является ее достоянием, подарила и отписала, дарит и отписывает вышеназванному господину Тома Фортену, флорентийскому купцу, жителю Лиона, барыши, прибыли, доходы и право пользоваться фермой с относящимся к ней хозяйством, коими она обладает в Парсье со всем, что к указанной форме относится, а именно: дома, постройки, сады, земли, разного рода недвижимое имущество, равно как и дом, где завещательница имеет обыкновение жить, и то помещение, что она отвела смотрителю ее фермы, со всеми выплатами, кои полагаются завещательнице в самом Парсье и в его окрестности и стоимость коих можно приравнять к двадцати ослиным ношам зерна или около того ежегодно, дабы им могли пользоваться и владеть вышеназванный Фортен и его родичи и те, кому он, как законный наследник, пожелал бы оставить после своей смерти, в течение и в продолжение двадцати лет, постоянно и непрерывно, считая со дня кончины завещательницы. Кроме того, она дарит и оставляет Фортену и его родичам право в течение указанных двадцати лет пользоваться и владеть движимым имуществом сей завещательницы, какого бы качества, рода и достоинства оно ни было, как на самой ферме, так и в доме, где живет смотритель ее фермы в Парсье; и желает сия завещательница, чтобы вышеназванный Фортен, законный наследник, и его родичи смогли немедленно после ее кончины вступить в действительное и полное владение и пользование всем завещанным ею имуществом, без осмотра, проверки и описи[331] и каких-либо других юридических документов; она решительно запрещает и не дозволяет своим вышеназванным наследникам и их нижепоименованным преемникам, так же как и всем другим, мешать Фортену и его родичам вступить в действительное и полное владение домом и фермой в том виде, в каком они будут находиться после ее кончины, со всей меблировкой и убранством, дабы Фортену не пришлось, как пользующемуся чужим имуществом, давать какое-либо ручательство, представлять какой-либо отчет или что-либо выплачивать. С этой целью сия завещательница в случае своей кончины передала и перенесла на особу вышеназванного Фортена и его родичей все права собственности и владения на указанный срок; в случае же, если нижепоименованные наследники станут вмешиваться, или чинить препятствия Фортену и его родичам в их праве пользоваться завещанным имуществом, или попытаются принудить его составить опись и дать ручательство, или потребуют передачи имущества в их руки, то вышеназванная завещательница отменила и отменяет свое наследственное распоряжение, сделанное в пользу нижепоименованных наследников, утвердила и утверждает и собственными устами назначает сонаследниками всего своего имущества бедных Общего Попечительства города Лиона, ибо такова воля сей завещательницы.

А также дарит и оставляет Жермену Борнь из Каора, канатчику, жителю Лиона, четыре ослиные ноши пшеницы, отборной, чистой и годной для сбыта, которые по ее желанию ему будут отпущены после ее кончины.

А также вышеназванная завещательница подарила и оставила, согласно праву наследования, всем прочим притязателям, имеющим право на имущество, сумму в пять турских су, каковая должна быть выплачена каждому из них единовременно после кончины завещательницы, и назначает каждого из них своим отдельным наследником, не имеющим права оспаривать и требовать что-нибудь еще из вышеуказанного имущества.

А также вышеназванная завещательница объявила и объявляет себя должницей следующих лиц: господину Жаку... *[332] аптекарю с Ла Гренетт — 8 ливров или около того, Бенуа Бертрану с улицы Саонери еще 8 ливров за продажу кирпича, и около...*, 60 ливров 1 су, остающихся за покупку земли, которую она недавно приобрела у него.

И наконец, что касается остатка всего ее имущества, движимого и недвижимого, наличного и какое может оказаться и которым она здесь не распорядилась и не распределила, то вышеназванная завещательница учреждает, назначает и собственными устами объявляет своими сонаследниками любимых: Жака Шарлена, именуемого Лабе, и вышеназванного Пьера Шарлена, его брата, племянников завещательницы и детей покойного Франсуа Шарлена, именуемого Лабе, ее брата, жителя Лиона, и оставляет каждому из них половинную и равную долю, и детям каждого из них мужского пола, побочным и законным; в случае же, если вышеназванные племянники, получившие наследство, или их дети мужского пола умрут, не оставив законных детей мужского пола, то вышеназванная завещательница передала и передает права на все свое имущество их дочерям по нисходящей линии, чтобы они пользовались им, каждая в течение своей жизни; после же кончины вышеназванных племянников или их детей мужского пола и вышеназванных дочерей, в случае, если ее племянники или их дети мужского пола умрут, не оставив детей мужского пола, вышеназванная завещательница передала и передает права на имущество бедным Общего Попечительства города Лиона при условии уплаты долгов, расчетов по наследству и похоронных расходов; исполнить сие так, чтобы ни малейшего исключения не имело бы места; причем заявляет сия завещательница, что не только не желает и не хочет, но и решительно запрещает и не дозволяет как вышеназванным наследникам, так и их преемникам производить отчуждение сего имущества, или же части его, или какого бы то ни было отделения, или требования дать обязательство о передаче имущества третьему лицу, ибо она желает сохранить вышеуказанное имущество в своем доме и в своей семье, а за отсутствием ее передает все бедным, в пользу коих и был наложен настоящий запрет. А также вышеназванная завещательница сим назначает исполнителем настоящего завещания вышеназванного господина Тома Фортена, коему она предоставляет власть и полномочие распоряжаться всем ее достоянием, дабы полностью осуществить настоящее завещание. Она обращается к нижепоименованным свидетелям с просьбой и настоянием присутствовать при сем изъявлении ее последней воли и хранить все в тайне до того дня, когда Господу будет угодно призвать ее к себе, а тогда пусть они принесут свое правдивое свидетельство в должное время и в должном месте.

Она обращается также с просьбой и настоянием к вышеназванному королевскому нотариусу и письмоводителю, нижеподписавшемуся, составить сие завещание письменно, полностью изложив в нем сущность нашего дела, а затем поручить кому следует сделать с него засвидетельствованную и нами копию за должную плату.

Сделано и совершено в Лионе, в собственном доме господина Тома Фортена вышеназванной завещательницей, находящейся на одре болезни, в субботу двадцать восьмого дня апреля 1565 года, присутствующие: Бернардо Рапорти, Антуан Панси, флорентиец; Мартин Прево, аптекарь; мэтр Клод Аламани, магистр искусств; Жермен Вак, сапожник; Пьер Малике, портной; Клод Паниссера, пьемонтец (все — жители Лиона) — свидетели, вызванные по требованию завещательницы, из которых вышеименованные Рапорти, Панси, Аламани, Паниссера и Прево под сим поставили свои подписи, а вышеназванные Малике и Вак, не умеющие подписываться, — нет, но они оба, согласно закону, являются надлежащими свидетелями.

КОРОЛЕВСКАЯ ПРИВИЛЕГИЯ[333]

Генрих, милостью божией Король Франции. Нашему прево[334] Парижа, сенешалю[335] Лиона или их подчиненным, а также каждому из тех, до кого это имеет касательство, наш привет и благорасположение.

Мы получили нижайшую просьбу от дражайшей и любезной нам[336] Луизы Лабе, лионки, заключающуюся в том, что она давно уже сочинила некий Диалог Безумия и Амура, а также много Сонетов, Од и Посланий[337], которые были взяты некоторыми из ее друзей и в еще не завершенном виде обнародованы в разных местах. Опасаясь, как бы кто не возымел намерения так их и опубликовать, она, просмотревши и исправивши их по своему усмотрению, с охотою выпустила бы их в свет с тем, чтобы первые копии считались бы недействительными. Но она опасается, что Издатели не захотят брать на себя расходы, не будучи уверенными в том, что другие затем не посягнут на их труд.

А посему: великодушно принимая прошение оной просительницы, мы нашею особою милостью даем ей Привилегию, разрешение и исключительное право печатать ее Сочинения у того Издателя, которого она сама сочтет наилучшим. С воспрещением и запретом всем Издателям, Типографам и всем, до кого это имеет касательство, не печатать и не передавать в печать, не продавать и не передавать в продажу и не распространять оную выше названную книгу без желания и согласия оной просительницы и того, кому первому поручит она это издание, в течение и по полному истечению пяти последующих лет, начиная с года и дня, когда будет завершено печатание этой книги, и без того, чтобы было дозволено другим Издателям или Книгопродавцам и другим каким бы то ни было лицам, независимо от способа печатания, будь то большой или малый формат, печатать или передавать в печать и выставлять на продажу, кроме как тем, коим оная просительница поручила или поручит печатание, до той поры, пока оные пять лет не истекут, закончатся и завершатся. И все это под угрозой конфискации книг и судебного штрафа. Приказываем и повелеваем всем нашим вершителям правосудия, судебным исполнителям и их подчиненным, что осуществление этого вам вменяется в обязанность, ибо такова наша воля.

Дано в Фонтенбло, в XIII день марта, в год от Рождества Христова 1554[338]: И нашего царствования в год VIII.

Именем короля и по его предписанию

Робийяр

ДРУГИЕ ПЕРЕВОДЫ ПОЭЗИИ ЛУИЗЫ ЛАБЕ

ЭЛЕГИЯ I

Когда Амур, непобедимый бог,Мне сердце пламенем своим зажег,Безумье, небывалое дотоле,Будя в крови, в кости, в уме и воле,Тогда еще излить я не умелаМучений тяжких моего удела;Еще от Феба был на то запрет,Чтоб я пытала силы как поэт.Но вот он горней яростью своеюМеня настиг, и, одержима ею,Должна я петь не рокот величавыйГромов Юпитера, не бой кровавый,Где Марс жестокой тешится игрой:Он дал мне лиру, чей напев былойРожден любовью на брегу Лесбосском,А стал моих страданий отголоскомО сладостный смычок, дай верный звук,Чтобы мой голос не сорвался вдруг:Так много мук поведать предстоит,Так много бед, превратностей, обид.Залей палящий жар того горнила,Что сердце мне почти испепелило.Уже мне память раны бередитИ взгляд слезой невольною влажнит;Вот оживают первые волненьяМоей любви; а вот вооруженье,Что ею на меня обращено:В моих очах таилося оно,Метавших некогда такие стрелыВо всех, чьи взгляды были слишком смелы.Но мне мои же очи изменилиИ на меня возмездье обратили.С насмешкой глядя, как от страсти злойГорел один и угасал другойИ как лились бесплодных слез потоки,И вздохи, и моленья, и упреки,Не уследила я, когда подкраласьКо мне беда, над коей я смеялась,И так меня жестоко поразила,Что даже время боль не утолило;И я обречена былые мукиБудить, слагая в жалобные звукиПережитое. Дамы! Видит Бог,Сочувственный я заслужила вздох.Ведь и мое участие, быть может,Одной из вас когда-нибудь поможетПоведать о страданиях своих,О невозвратных радостях былых.Какой броней ни укрепляйте грудь,Любовь ее пронзит когда-нибудь,И чем враждебней к ней вы были вчуже,Тем в рабстве у нее вам будет хуже.Не осуждайте строго бедных жен,Которых поражает Купидон.И те, что выше нас неизмеримо,Оказывались так же уязвимы:Гордыня, красота, происхожденьеИх не спасали от порабощеньяЛюбви; и ей доступнее всегоНад лучшими из лучших торжество.Увы Семирамиде венценосной,Которая в поход победоносныйШла с эфиопской черною ордойИ, ярый меч подъемля боевой,Пример являла для своих бойцов,Храбрейших поражая из врагов;Она, соседям бедствие готовя,Еще алкала власти или крови,Но встретила Любовь — и вот онаИ безоружна, и побеждена.Не заслужило ли ее величьеПусть муки, но в достойнейшем обличье,Чем к сыну страсть? Царица, где же нынеТвоей души воинственной гордыня?И где твой щит, и где теперь клинок,Пред коим устоять никто не мог?Где бранный шлем, что гребень твой вознесНад белокурым золотом волос?Где меч твой и доспех неуязвимый,В котором ты была непобедимой?Куда упряжка бешеных конейУмчалась от наездницы своей?И ты слабейшему сдалась без боя?И с гордым сердцем сделалось такое,Что бранной славы больше ты не жаждешьИ лишь, на ложе распростерта, страждешь?Тебе впервые не удары бранны,А ласки сладострастные желанны,И превратить Любовь нашла возможностьТебя в твою же противоположность.Пускай же тот, кого мой плач коснется,Презрением клеймить остережетсяМою беду: возможно, что и онЛюбовью так же будет уязвлен.Вот так одна, что смолоду жестокоКляла любовь, молчавшую до срока,Влюбилась в старости, и поздний пылИстоком нежных сетований был.Приукрашаясь, в ход она пустилаРумяна, притирания, белила,Борясь напрасно с бороздами теми,Что на лице ей начертало время.Седины скрыла от людского взораПод париком, пришедшимся не впору;Но чем она себя нарядней мнила,Тем реже взгляды милого ловила;А тот ее упорно сторонилсяИ про себя любви ее стыдился.Вот так за прежнее старушке этойИ воздалось такою же монетой:К поклонникам была неумолима —А ныне влюблена, а не любима.Так тешится любовь над нами злая,Противные желанья насылая:Она полюбит — так не любит он,А нелюбимый по уши влюблен.А власть любви, жестокая, как прежде,Все на бесплодной зиждется надежде.Перевод Н. Шаховской

СОНЕТЫ

II

О черные глаза, взор безучастный,О вздохи жаркие, о слез ручей,О мрак напрасно прожданных ночей,О свет зари, вернувшийся напрасно!О жалобы, о зов желаний властный,О бег утраченных бесценных дней,О мертвецы в сплетениях сетей,О пытки, мне сужденные, несчастной!О смех его, о кудри, лоб, рука,О голос, о виола, вздох смычка —Вы — факелы для женщины влюбленной!Меня огнями столькими губя,Ты искры не похитил для себя,Моей души касаясь обожженной!Перевод М. Гордона

III