Как вы полагаете, думает ли старый солдат, идущий на приступ, о рвах, противнике и множестве аркебузных перестрелок, которые его ожидают? Нет. У него одна цель — как можно скорее очутиться над проломом в стене, а до прочего ему и дела нет. Первый, кто пустился в море, не помышлял об опасностях, с коими мог встретиться. Разве задумывается игрок о возможности проигрыша? А ведь они, все трое, пребывают в опасности быть убитыми, утопленными, разоренными. Но что им до этого! Они не видят, да и не хотят видеть того, что могло бы им причинить неприятности. Так и любовники. Если бы они когда-нибудь ясно осознали опасность, которая им угрожает, и поняли, сколь они обмануты и одурачены и сколь призрачна надежда, которая постоянно заставляет их устремляться вперед, они бы и на час в это не Ввязывались. И тогда погибло бы твое владычество, Амур, которое держится благодаря невежеству, беспечности, надежде и слепоте[130] — барышням, составляющим обычную свиту Безумия.
"Успокойся же, Амур, и не разрывай стародавнего союза, который действительно существует между тобой и мною, хотя ты об этом по сю пору и не ведал. И не считай, что я тебе выколола глаза: я только доказала, что ты никак и не пользовался ими и раньше, когда они еще были на твоем лице, равно как и теперь".
Мне остается просить тебя, Юпитер, и вас, прочие боги, не руководствоваться почтенностью рода (насколько я знаю, вы этим и не руководствуетесь), но вникнуть в истину и сущность самих вещей. Так, если у людей более подходящим считается говорить "Такой-то влюблен" вместо "Такой-то безумен", то виной тому их неведение. И так как они, не обладая пониманием истинного смысла вещей, не смогли дать им наименования, соответствующие их истинной природе, но, напротив, нарекли прекрасное уродливым, а уродливое прекрасным, то из-за этого не препятствуйте мне охранять достоинство и величие Безумия. Не дайте нанести ущерб этой прекрасной Даме, которая вместе с Гением[131], Юностью, Вакхом, Силеном и услужливым Стражем Садов[132] принесла вам столько удовольствий. Не дайте в обиду ту, благодаря которой у вас до сих пор ни единой морщины, ни одного седого волоса. И в угоду чьему-либо гневу не лишайте ее радости находиться среди людей. Вы избавили их от Царства Сатурна[133] — не возвращайте же их туда никогда; и, будь то в любви или в чем другом, не завидуйте им, если, дабы утишить их размолвки, Безумие заставляет их радоваться и веселиться. Я сказал.
Когда Меркурий окончил свою речь в защиту Безумия, Юпитер, видя, что боги выражают различные чувства и высказывают разноречивые мнения, причем одни из них держат сторону Купидона, а другие склонны оправдывать Безумие, дабы положить конец разногласию, произнес вот какой предварительный приговор:
Юпитер
Ввиду сложности и важности ваших разногласий и различия мнений, мы откладываем ваше дело с этого дня на трижды, семижды девять веков[134]. И отныне мы повелеваем вам жить в добром согласии, не обижая друг друга. И да поведет Безумие слепого Амура и будет водить его повсюду, куда ему заблагорассудится[135].
Что же касается вопроса о возвращении ему глаз, то распоряжение о сем будет дано после переговоров с Парками.
Конец спора Амура и Безумия.ЭЛЕГИИ
ЭЛЕГИЯ I
Когда богов и смертных победитель,Амур, всех помыслов моих властитель,Зажег впервые пламенем страстей[136]Мой ум и кровь и мозг моих костей,Еще недоставало мне уменьяОплакивать в стихах мои мученья[137],И светлый Феб, зеленых лавров друг,Не позволял еще вступить мне в кругПоэтов. Но теперь, когда он властноНаполнил грудь мне смелостью прекрасной,Должна я петь не громы[138] с вышиныОлимпа и не ужасы войны,Грозящие по воле Марса миру.Нет, он вручил мне пламенную лиру,Воспевшую лесбосскую любовь[139],Чтоб я свою оплакивала вновь.Дай мне смягчить, о Лучник всеблагой,Мой голос, что срывался бы поройПри описанье всех моих мучений,Скорбей, печалей, бед и огорчений.Залей огонь, чья яростная силаМеня уже почти испепелила.Лишь вспоминаю — чувствую: слезаНевольно застилает мне глаза.Когда Амур вступил со мной в сраженье,Коварное он взял вооруженье —Мои глаза, чтоб ими метче стрелСражать того, кто б на меня смотрелИ, лука моего не опасаясь,Ко мне стремился, страстью разгораясь.А в стрелах и была беда моя:Сама примером мщенья стала я.А ведь смеялась, слыша, как напрасноМне многие в любви клянутся страстной.И столько слез пришлось мне увидать,Молений, вздохов столько услыхать,Что не заметила, как я стрелоюВдруг сражена была[140] такой же злоюИ с яростью такою пронзена,Что до сих пор я не исцелена,И мне теперь судьба велит суровоНа боль былую жаловаться снова.Красавицы! Читая сей рассказ,Со мной вздохнете, может быть, не раз.Когда-нибудь и я придам вам силыИ помогу, чтоб голос ваш унылыйСумел о ваших муках рассказать,Что днем и ночью будут вас терзать.Пусть вы суровость в сердце затаили -=Но покорит Амур вас без усилий.И вы не осуждайте в свой чередВсех тех, кого воспламенил Эрот.Ведь даже те, кто более сильны,Терпеть его любовный гнет должны.И гордость, красота, происхожденьеИх не смогли избавить от служеньяСуровому Амуру, чьих оковНе избежал никто из мудрецов.Семирамида, гордая царица[141],Чья в душах наших слава не затмится,Пример войскам, отвагою горя,Разбила эфиопского царя,И эскадроны черные бежалиОт обагренной кровью храбрых стали.Решив соседей подчинить себе,Их одолеть в безжалостной борьбе,Она, Амура повстречав однажды,Забыла все в огне любовной жажды.Как обесславить сан ее и властьМогла в ней к сыну вспыхнувшая страсть?Сраженьям в лад, царица Вавилона,Твое стучало сердце непреклонно.Где ж сталь копья, где кованый твой щит,Чей блеск, бывало, храбрецов страшит?Где шлем чеканный с гребнем горделивымНад золотым твоих волос разливом?Где грозный меч, блестящая броня,В которой ты была, врагов гоня?Где бешеные кони, колесница,Тебя к победе мчавшая, царица?Столь слабому врагу хватило сил,Чтоб душу сильную он размягчил?Забыла ты утехи жизни браннойДля неги ложа сладостно желанной,Войны суровость и ожесточеньеСменив на радости и наслажденья.И так тебя любовь преобразила,Что, кажется, в иную превратила[142].Я видела старуху. МолодойОна любовь хулила[143]. Став седой,Вздыхала томно и пылала жаром,Скорбя, что время потеряла даром.Чтоб стать красивой, ей не жаль труда,В ход пущены румяна и вода.Узор морщин, резцом годов прорытый[144],Изглажен был, душистой мазью скрытый.Скрыть седину — уже простое дело:Всклокоченный парик она надела.Но, тратя и белила и сурьму,Милей не стала другу своему.Ее красой любимый не прельстился,Бежал он прочь, ее любви стыдился.Бедняжка, хоть была удручена,Пожала, что посеяла она.Всех отвергавшая неумолимо,Теперь сама любимым не любима.Амуру нравится, вселяя страсть,Не дать желаньям любящих совпасть.Один любимый холоден к влюбленной,Другой влюблен — отвергнут непреклонной.Так, тщетную в нас разжигая страсть,Амур свою поддерживает власть.Перевод М. ГордонаЭЛЕГИЯ II
Не так стремится раб вернуть свободу,Не так желанна гавань мореходу[145],Как жду тебя, мечтая день за днемО возвращенье сладостном твоем.Пускай теперь я у тоски во власти —Мучениям конец положит счастьеУвидеться с тобой. Но ожиданьеТак тягостно для моего желанья! — —Зачем же мне, жестокий ты, жестокий,Писал о близком возвращенья сроке[146]?Возможно ль, что в такой короткий срокМеня забыть ты, вероломный, мог?Обманывать меня ты смеешь, зная,Сколь верною была тебе всегда я?Иль в той стране, где берега покатоСпускаются к теченью По рогатой[147],В твоей груди уже пылает пламяЛюбви к другой прекрасной нежной даме[148]?Ты в верности мне клялся, но она,Наверно, уж забвенью предана.А если так, ты, разлучась со мною,Простился с верностью и добротою.Так что же удивительного в том,Что ты и жалость потерял потом?О, сколько опасений, дум и страстиВ тебе, душа, что у любви во власти!Лишь вспомню я любви недавней пыл,Не верится, что ты меня забыл,И твоему, как долго ты ни странствуй,Сердечному я верю постоянству.Ведь может статься, что в стране чужойТы слег в пути беспомощный, больной.Я думаю, что нет: с такою силойЯ за тебя молитвы возносила,Что боги были б тигров всех лютей,Когда б не помогли в беде твоей,Хоть, друг неверный, за мои страданьяТы и заслуживаешь наказанья.Но вера так в душе моей сильна,Что бед от всех спасет тебя она.Быть может тот, кто властвует вселенной,С высот услышит голос мой смиренныйИ, просьб моих горячих не презрев,При виде слез моих смягчит свой гнев.Ему служила ревностно всегда я,Пред ним пороков и грехов не зная,За исключеньем только одного:Тебя люблю, как Бога самого[149].Назначил срок ты нашей встречи. ФебаРога сомкнула дважды в чаше неба[150],А от тебя, любимый, никакихНет мне вестей, хороших иль дурных.Но, если, в даму новую влюбленный,Остался ты в стране той отдаленной,Достойна вряд ли, полагаю я,Тебя подруга новая твояПо красоте, по красноречью, знаньям.А ведь за них я почтена признаньемЛюдей, известных всем своим умом.Но как навек мы славу сбережем?Не только Франция меня ласкаетИ больше, чем желаю, восхваляет,Но вся за Пиренеями страна,Что синевой морей окружена.В краю, где Рейн блестит в брегах песчаных,В стране прекрасной рощ благоуханных[151],Как написал ты мне об этом сам,Известна я возвышенным умам[152].Поторопись же благом наслаждаться,К которому столь многие стремятся[153].Я не скажу, что я могу с другоюСравняться совершенной красотою,Но ни одна не принесла бы вместеТебе с любовью большей больше чести.Пускай вельможи, чтоб меня пленить,Наперебой готовы мне служить,Устраивают празднества, забавыИль в честь мою турнирной ищут славы.Так равнодушно я на них смотрю,Что никого и не благодарю.Ты — все добро и зло мое, друг мой,Я без тебя — ничто, и все — с тобой.Я оглянусь — мне все кругом постыло,Любое удовольствие не мило,От развлечений всех я далека,Пристали мне лишь горе и тоска.Не видя мукам ни конца ни краю,Тысячекратно в день я умираю[154].Два месяца уже прошло со дня,Как, милый друг, покинул ты меня.Тысячекратно и неотвратимоЛюбовь меня казнит неумолимо.Скорей вернись, коль хочешь ты со мнойЕще увидеться, любимый мой.Но, если ты узнаешь, что успелаСмерть разлучить с моей душою тело,Ко мне в одежде траурной приди,Надгробья мрамор белый обойди[155].Дай господи, чтоб над моей плитоюЧетверостишье выбили такое:ЛЮБОВЬ К ТЕБЕ МЕНЯ ТАК ДОЛГО ЖГЛА,ЧТО ОТ МЕНЯ ОСТАЛАСЬ ЛИШЬ ЗОЛА,НО ТЛЕТЬ ЕЩЕ НАД НЕЮ БУДЕТ ПЛАМЯ,ПОКА ЕГО ТЫ НЕ ЗАЛЬЕШЬ СЛЕЗАМИ.Перевод М. ГордонаЭЛЕГИЯ III
Когда, о дамы славного Лиона[156],Прочтете вы о горестях влюбленной,Когда о муках и слезах моихРасскажет вам мой каждый грустный стих,Пусть не услышу я слов осужденьяЗа юности грехи и заблужденья[157].Да заблужденья ли? Кто в мире семПохвалится, что с ними незнаком?Иному зависть не дает покоя:Соседу счастье выпало какое!Другой, чтоб водворить повсюду мир,Обрушил бы войну на целый мир.Пороком бедность многие считают,А золото, как бога, почитают.Тут лицемер, чьи речи словно мед,Ему доверившихся предает,А там насмешник, злобный и болтливый,Другим вредит, слух распуская лживый.Я родилась под знаком тех планет,Что не сулили мне подобных бед.Не огорчалась при чужой удаче —Пускай сосед мой стал меня богаче.Среди друзей не сеяла раздор,И выгод не искал нигде мой взор.Мне было б стыдно огорчить другого,О ком-нибудь промолвить злое слово.Стать совершенною могла бы я,Когда бы не Амур, мои друзья[158].В дни юности так страстно я хотелаСвободно развивать мой ум и тело,Но в сети я к нему попалась вдруг,И все ненужным стало мне вокруг.Хотелось мне так овладеть иглою,Чтобы с искусницей сравняться тою[159],Что, создавая дивный свой узор,Осмелилась вступить с Палладой в спор.Кто поглядел бы на мои доспехи,В метании копья мои успехи,С какой отвагой я вступаю в бой,Колю, скачу на лошади любой,Сказал бы: "Вот достойная примераИль Брадаманта, иль сестра Руджеро"[160].Но что ж? Амур не потерпел, чтоб яЖила, всем сердцем Марса лишь любя."Ты навсегда забудешь меч и латы, —С улыбкою сказал мне бог крылатый, —О, дочь Лиона, не уйдешь, поверь,Ты от огня любовного теперь.Я властелин, — сказал он, — над богами[161],Над преисподней, морем, небесами,Так неужели власти я лишенЗаставить смертных мой признать закон?Кто здесь бороться вздумает со мною?Сильнейшего сражу моей стрелою.Меня бесстыдно смеешь ты хулить,Желая Марсу, а не мне служить.Гляди же, как теперь ему служеньеТебе поможет выиграть сраженье".Так говоря, он гневом пламенел[162],И, вытащив острейшую из стрелИ натянув свой лук с предельной силой.Чтоб кожу нежную она пронзила,Жестокий лучник выстрелил в меня.Скрывала сердце слабая броня!Любовь сквозь брешь тотчас проникла смело,Лишив покоя разум мой и тело,И так меня преследует она,Что я не ем, не пью, не знаю сна.Нет для меня ни зноя, ни прохлады.Огонь любви, пылая без пощады,Так изменил всю душу, плоть мою,Что я сама себя не узнаю[163].Шестнадцать лишь исполнилось мне зим,Когда любовь пришла врагом моим,И вот уже тринадцатое лето[164],Как нет в моих мучениях просвета.Ход времени — враг гордых пирамид[165],Ход времени потоки осушит.Оно дробит и стены КолизеяИ города сметает, не жалея,Кладет конец всему, все хороня,И гасит жар любовного огня.Увы! Во мне все ярче он пылает,Все больше мне мучений посылает.Парис Энону нежную любил,Но как недолго длился страстный пыл[166]!Ясон любил прекрасную Медею[167],Но сколь жестоко он расстался с нею!А ведь они, умея так любить,Любимыми могли бы вечно быть.Когда не диво разлюбить любимой,Как нелюбимой быть неколебимой?Не вправе ль я тогда тебя молить,Амур, мои страдания не длить?Не допусти, чтоб в этом испытаньеНашла я в смерти больше состраданья.Но, чтобы до конца любила я,Пусть мой любимый, в ком вся жизнь моя,Один, кто заставлял меня смеяться,По нем вздыхать, слезами обливаться,Почувствует в душе, в костях, в кровиТакой же, как и я, огонь любви.А тяготы Амура легче вдвое,Когда их делит кто-нибудь с тобою.Перевод М. ГордонаСОНЕТЫ
I
Ни мудрый Одиссей, ни кто-либо инойТаких не ведал мук и бед в земной юдоли,Что причинил мне тот, кто в светлом ореолеЛюбви, как юный бог, предстал передо мной.И так же ты, Амур, взор устремивши свой,Мне душу уязвил, невинную дотоле,И нет спасенья мне от нестерпимой боли,Пока ты над моей не сжалишься бедой.Как если бы меня ужалил СкорпионИ стала б у него защиты от терзанийИскать[168], молю: "Амур, услышь мой слабый стон!Избавь меня от мук, — к тебе взываю я, —Но лишь не убивай в груди моей желаний,Ведь с их погибелью исчезнет жизнь моя".Перевод с итал. Э. ШапироII[169]
О взгляд смущенный, огненные очи,О горьких слез печальный водомет,О безотрадный солнечный восход,О безнадежность ожиданья ночи,О радости, что с каждым днем короче,О дней потерянных незримый счет,О тысяча смертей в лесу тенет,О рок, что с каждым годом все жесточе,О смех, о лютня, голос, жгучий взор,О факелы, зажегшие костер,Какая в них убийственная сила!Мильоны искр сжигают сердце мне,Я гибну в их безжалостном огне —Но ни одна тебя не опалила[170].Перевод Э. ШапироIII[171]
О тщетные надежды и желанья!О вздохи, слезы, вечная тоска!Из глаз моих бегут ручьи, река,Блестя, рождается от их слиянья.О боль, суровость, мука ожиданья!Взгляд милосердный звезд издалека.Страсть первая, ты, что острей клинка,Умножишь ли еще мои страданья?Пускай Амур, испытывая лук,Разит меня, жжет как огнем мне телоИ худших множество готовит бед.Изранена, терплю я столько мук,Которым нет ни счета, ни предела,Что новым ранам больше места нет.Перевод М. ГордонаIV
Со дня, когда жестокая любовьМеня своим гореньем отравила,Ее священного безумья[172] силаВоспламеняет разум мой и кровь.Какой удар, судьба, мне ни готовь,Какие бы мне беды ни сулила,О сердце, пламенея, как горнило,Уж ничему не удивляйся вновь.Чем яростней Амур нас осаждает,Тем больше наши силы пробуждаетИ в бой любовный гонит нас опять.Тот, кто являет и к богам презренье,Нам посылает снова подкрепленье,Чтоб сильными пред сильными стоять.Перевод М. ГордонаV[173]
Венера, проплывая в небесах,Услышь ночную жалобу мою,Когда я песню грустную поюОб этих долгих, бесконечных днях!Тогда смягчится боль в моих глазах,И больше мук в рыданьях изольюИ всю постель слезами затоплю,Тебе поведав о своих скорбях.Чтоб поскорей забыть о тяжком сне,Покоя ищут люди в сладком сне,А я при свете дня хожу, тоскуя.Когда ж в постели я найду покой,Беда, как верный страж, идет за мной,И, болью обожженная, кричу я.Перевод Э. ШапироVI[174]
О, трижды будь благословен восходСветила, но избранница, к которойОно с любовью обращает взоры,Стократ благословенней. Пусть пошлетОно ей день без горя и заботИ пусть, целуя дар прелестной Флоры[175],Какому равных нет в лучах Авроры,С любимых уст пьет благовонный мед!Лишь мне подарен этот свет прекрасныйЗа горечь лет, потерянных напрасно;Так полыхай огнями, небосклон!Очей своих я испытаю силу,Чтоб страсть моя его воспламенилаИ в срок недолгий был он побежден.Перевод Э. ШапироVII[176]
Живое все умрет с теченьем лет,Тогда уйдет душа, покинув тело.Я тело мертвое[177], и я зову несмело:"Душа, зачем тебя со мною нет?Душа любимая, избавь меня от бед,Чтоб мне не ждать тебя осиротело,Чтоб в скорби не застыть окаменелой,Верни свой ясный, лучезарный свет!Но, Друг мой, после длительной разлукиМолю тебя, чтобы прошло без муки,Без горечи свидание с тобой.Забудь же о гордыне непреклоннойИ одари своею красотой,Жестокой прежде, ныне благосклонной!"Перевод Э. Шапиро