— Подхватываем его, — скомандовал Михаил. — И деру!

Снаружи послышался шум, голоса.

— Поздно, лейтенант, — сказал прапорщик с горечью. — Они уже пришли. Я выглянул, там человек тридцать.

— Может, выскочим с другого конца?

— Ас ним как же, с раненым? — спросила Илона.

— То, что он нам сообщил, в сто раз важнее, — пробормотал Рохляков.

— Нет! — крикнула Илона. — Он опять потерял сознание. Человека бросят на пилораму.

Оставлять омоновца было преступлением. Так же, как брать с собой — чистейшим безумием, но ничего другого не оставалось. Михаил с помощью Рохлякова взвалил мужика на спину. Шагать с такой ношей было невыносимо трудно. Ноги дрожали, подгибались, глаза застлал туман. Сжав зубы, с трудом удерживая равновесие, он, сопровождаемый друзьями, прошел складское помещение и выбрался из лесопильни. Позади раздались негодующие вопли. Пришедшие обнаружили их недавнее присутствие.

— Хана! — пробормотал Рохляков. — Сейчас они разберутся, что к чему. Нам не уйти.

Михаил сумел протащить омоновца еще метров двести. Потом земля ушла из-под ног, и он рухнул на землю вместе со своей тяжелой ношей.

— Прибыли, лейтенант, к последнему порогу, — сказал Рохляков, опускаясь рядом. — Попал я, как говорится, из огня да в полымя. Что делать будем?

Они находились на склоне. Чуть выше и левее была ложбинка. Перед ней свалка металлолома, мусора, битого кирпича, Михаил знаком подозвал Илону.

— Ты сейчас помчишься к нашим, — сказал твердо. — Не вздумай возражать. Дом советов, военный аэродром — все под угрозой. Акция намечена на пять часов...

— Не могу я от тебя уйти, — разрыдалась Илона.

— Это приказ! — отчеканил Михаил, стараясь не глядеть на родное, мокрое от слез лицо. — Рядом с Носенко стоит батальон гвардии «Днестр». Ты обязана туда попасть и сообщить. Может, еще успеешь привести подмогу.

Илона посмотрела на суженого долгим взглядом, точно прощалась навек. Судорожно поцеловала и стремглав ринулась вверх по косогору. Вдвоем с Рохляковым они оттащили не приходящего в сознание омоновца, уложили за груду железа. Сами пристроились по бокам. Боеприпасы поделили поровну: по четыре снаряженных рожка на нос. Патроны нужно было экономить.

Из лесопильни вывалились люди. Они что-то кричали, отчаянно жестикулировали. Сбившись в кучу, заспорили. Потом так же скопом двинулись вверх.

— По-моему, пора, Илья, — сказал Михаил и, поймав в прорезь прицела бегущих, дал длинную очередь.