Узнав, в чем дело, Матвеева забеспокоилась:
— Парню, что доставил боеприпасы, грех не помочь. Сейчас разыщу главврача, а ты подожди-ка меня в приемной, друг. Дело к тебе серьезное есть.
Вернулась Матвеева через час.
— Не обижайся, что заставила долго ждать. Могу порадовать: оклемался твой сержант, только уши заложило, но доктор сказал, скоро пройдет. Около него Илонка крутится. Представь себе, контуженный парень — ее жених.
— Чей?
— Илоны, дивчины, что с нами сюда пробиралась.
— Кто бы мог подумать, — улыбнулся Янош. Воодушевление Матвеевой передалось ему: — Я же сам ее к сержанту направил... Неисповедимы пути Господни. А откуда этот сержант вообще взялся?
— Из четырнадцатой армии. Служил прежде там. Сейчас в силу обстоятельств прибился к батальону Носенко.
— Я о таком подразделении не слыхал.
— Объясню. — Матвеева посерьезнела. — Носенко командует одним из батальонов гвардии Приднестровья. Поступила информация, что там не все ладно.
— Снимите комбата — и дело с концом, — посоветовал Янош.
— Просто сказка сказывается... Вовремя не приструнили, наоборот — нахвалили за лихость, за азарт, а комбат принял доброе отношение за разрешение на вседозволенность, казнит и милует подчиненных по настроению и личной воле. Вообще-то Носенко — мужик боевой, грудь в орденах, в Афганистане воевал.
— Я тоже там был, — хмуро заметил Янош. — Опыт имею, награды. Ну и что?
— А то, что не случайно я все это тебе рассказываю. Меры будем принимать. Понял?
— Нет, не понял, — сказал Янош. — Я перебежчик, малознакомый вам человек, личность во всех отношениях подозрительная.
— Ну, служивый, уважил, — улыбнулась Матвеева. — Откровенность за откровенность. Во-первых, то, что ты на границе служил, о многом говорит, во-вторых, лицо твое — открытая книга, врать не умеешь. Видела я тебя в деле и сделал вывод: труса не празднуешь.
— Спасибо на добром слове, — смутился Янош. — Перейдем к делу. Чем могу помочь?
— Попрошу проводить меня в батальон Носенко. Идти одной, сам понимаешь, не с руки. Брать кого-нибудь из защитников горсовета не имею права, здесь каждый на счету. Да и с тобой идти в логово Носенко сподручнее. Комбат вашего брата, афганца, привечает.
Янош встал, закинул за плечо автомат:
— Я готов. Когда идем?