Думая об этом, мысленно накручивая себя на подобные действия, я вышел на палубу, ища глазами Корвеля.
Астролог-недоучка сидел на носовой надстройке вместе с Наем и о чем-то тихо беседовал с мальчишкой. Я подошел ближе, невольно слыша часть их разговора.
— …Таким образом, мы можем одинаково читать направления рек, расположение хребтов, — вещал Корвель с видом матерого ритора. — Так испокон лун повелось, что все карты составляются единым образом. Это как грамота. Никто же не пишет букв сверху вниз или справа налево. Все придерживаются правил написания любых текстов. То же самое в полной мере относится и к начертанию карт. В любой карте, какой бы она ни была, принято в самом верху изображать гору духов. Пусть никто никогда и не видел этой горы, но все договорились, что находится она далеко на севере, в царстве стабильности, вечного покоя и тишины. Так и в текстах восхвалений говорится. В царстве льдов.
— И что? — спросил Най удивленно. — Все капитаны делают свои карты именно по этому правилу?
— Ну, разумеется, ведь если карту может прочесть кто-нибудь другой, то, стало быть, она превращается уже не просто в кусок пергамента с рисуночками и закорючками, годный только для капитана, это уже товар, который стоит пусть и не многим больше, чем материал, на котором она начертана. Всякое случается. Представь, что какой-то капитан потерял корабль и казну, а такое случается не так уж редко. Сам уцелел, а корабль разбился. Вот тогда капитан отмечает на карте место падения корабля. Что стоит в таком случае такая карта?
— Да ничего не стоит! — удивился Най и пожал плечами.
— Вот тут ты ошибаешься. Корабль — это же не просто кусок дерева, это еще и железо, медь, какие-то припасы в трюмах, магические камни в котле. Это целое состояние. Следовательно, карта, на которой отмечено место падения, стоит очень не дешево! А все потому, что кто-то другой, кроме самого капитана, вполне может прочесть все принятые условия и обозначения.
— Теперь понятно, господин Корвель, — улыбнулся Най и поднял на меня удивленный и восторженный взгляд.
— Не смотри на меня так, Най, я сам порой удивляюсь тому, какие кладези знаний хранятся в голове моего друга. Кстати, — обратился я к Корвелю, — вот вам задание, проверка. Вы оба посмотрите-ка на этой самой карте, нет ли где-нибудь поблизости, на пути нашего следования, еще крупного города или поселка.
— Как же, капитан! — встрепенулся Най. — Вот тут! Мы как раз говорили с господином астрологом, что на пути будет большой поселок на реке, где можно бы было посмотреть отличия кораблей небесных и тех, что ходят по рекам.
— Это восточный форт Смартии, мой капитан, — подтвердил Корвель. — А что интересного может быть в этой крепости?
— Припасы, Корвель, — пояснил я, не очень-то скрывая своих намерений.
— Но корабль просто ломится от припасов, Тром от жадности да привычки своей бедной жизни так набил трюмы, что там крысам, наверное, тесно!
— Я не хочу утомлять тебя подробностями моего плана, Корвель, потому что игрок — ты весьма посредственный, уж извини. Но я намерен разыграть очень сложный расклад, делаю большую ставку на то, что он будет удачный.
— Знаешь, Брамир, я всегда боялся такого азартного блеска в твоих глазах. Всякий раз это заканчивалось примерно одинаково! Так или иначе, ты пускался в бега!
— В то время я был рыночный вор и шулер. На этот раз все совсем иначе. Я собираюсь, как в игре с капитаном Таусом, рискнуть всем, что у меня есть! Так высоко задрать, что всем просто ничего больше не останется кроме как считаться с моей игрой!
— Если ты собирался меня напугать. Брамир, уверяю, тебе это удалось! Если это шутка, то какая-то очень не смешная!
Разношерстное и диковатое войско Фараса хаотично носилось вдоль крепостных стен, громыхая тяжелыми сапогами. Возвышаясь на невысоком холме, сторожевые башни Хатана, как горные утесы, громоздились над пеленой густого тумана, застлавшего всю долину, луга и излучину реки. Огромной, трехтысячной армии никто не ждал в такой ранний час. Они, как призраки, вынырнули из молочной мглы и оказались в сотне шагов от главных ворот крепости как раз перед широким мостом, перекинутым через ров. Опускать решетку и бить тревогу не было никакого смысла. Солнце только-только показалось над горизонтом, когда армия Гурымея вошла в главные ворота крепости. Для самодовольных капитанов это был серьезный удар, большой промах и недосмотр, многим из которых он будет стоить не только карьеры, но и жизни. Сам факт того, что войска во главе с незваными гостями входят в распахнутые настежь ворота, уже ставил Фараса в очень унизительное положение.
Иридии радовался и ликовал в связи с таким удачным стечением обстоятельств, и высланный вперед разведчик и провокатор Юрх наверняка на совесть отработал свое золото. Уходящие силы полнолуния были загодя собраны в несколько надежных амулетов, которые Иридин Гурымей держал в свинцовом ларце вместе со «Свирелью ветров». Но это был его боевой резерв, тот потенциал сил, который он оставит на утверждение своей власти. В разговоре с самозваным королем он намеревался использовать обычные методы, нехитрые жреческие уловки, которыми владел в совершенстве. Тайное искусство риторов, умение вести переговоры, сила убеждения, первое, что маг освоил еще в академии и потом использовал весьма успешно.
Последними к стенам Хатана подошли конные упряжки с двумя большими катапультами, способными метать снаряды весом в тысячу мер, не меньше. В собранном состоянии эти катапульты умещались на большие повозки, запряженные четверкой лошадей. Кой-Хару, верный полководец и слуга Гурымея, распорядился, чтобы повозки поставили как раз под железной решеткой, на тот случай, если вдруг возникнет конфликт и стражники Фараса попытаются опустить ворота и поднять мост, загоняя армию хозяина в ловушку.