— Если я ничего не упустил, то по всему выходит, что шансы на долгое противостояние обитателей крепости не велики?

— Если только не будет достаточно сильного и умелого мага, — напомнил старик, ухмыляясь, — который сможет обеспечить всю крепость припасами.

— Коль скоро крепость удерживает оборону до нынешних пор, то стало быть, такой маг имеется. Или запасов так много, что держатся можно еще долго, — предположил я, перечисляя возможные ситуации.

— Еще есть вариант, — подсказал Ханх с ухмылкой и какой-то иронией, — что в крепости не так уж много солдат и охраны. А запасы экономятся и расходуются разумно и бережно. Прежде я не слышал о магах или чародеях, живущих ныне, которые способны обеспечивать припасами целый город! Ведь крепость Касс — фактически город, это без преувеличений, мой капитан.

Так или иначе, до меня доходили всякие слухи о самопровозглашенном короле Фарасе, из коих я делал вывод, что сидеть за одним столом с этим человеком мне бы не хотелось. Какую степень родства он имел с усопшим или убитым королем Полхии, определить трудно. Вполне возможно, что незаконнорожденный сын или сводный брат. В любом случае жреческий совет не признает его власти и права на корону, но готов мириться с его воинственным настроением. Короновать они его не спешат, до той лишь поры, пока он не сживет со свету всех тех, кто хоть как-то может еще претендовать на трон Полхии. Это вопрос времени. Если прав Ханх, то крепость — единственное место, где пока укрывается королева со своим сыном, законным наследником. Не будет ее и наследника, коронация пройдет в храме четырех алтарей с молчаливого согласия верхушки жреческого совета. Вот и все. Хоть сам Фарас по описанию мне и не приятен, я рассматриваю в первую очередь не то, насколько симпатичен мне человек, а то, насколько выгодно иметь с ним дело. Увы, в моем нынешнем положении это немаловажный фактор.

Определенно, своя выгода есть и в отношениях с ним. Если я выступлю на его стороне и предложу услуги корабля войску, то крепость падет уже к середине лета, если не раньше. Это немного самоуверенное предположение, но все же! А что в конце? Мне отсыплют сундук золота? Отравят на дружеской пирушке, или пихнут кинжал в бок где-нибудь в темном углу? Делиться с безродным капитаном никто не станет. Если после падения крепости власть Фараса утвердится, то он сделает все возможное, чтобы избавиться от претендентов на дележ наследства и земель. Орадан еще при первой нашей встрече упомянул, что королева не смогла унести с собой в крепость казну прежнего правителя. Надо полагать, что Фарас до этих сокровищ добрался и теперь ему есть, что терять, что делить и что оберегать. С ним все ясно, а что может произойти, если я встану на сторону королевы и законного наследника, оставшихся без средств для найма армии? С неумелой командой и большим и неповоротливым кораблем, который любой подкупленный шпион сожжет за десяток золотых и не почешется. Выступить на стороне королевы значит обречь себя на бесславный финал. Присоединиться к Фарасу рисковать шкурой, опасаться удара в спину, что вполне вероятно. Может, подняться повыше, поставить паруса и лететь куда глаза глядят, пока не достигну горизонта и не упрусь в небесную твердь? Зачем мне эта война? Зачем все эти интриги и беспокойства? Военный фрегат — сила значительная, но есть ли смысл использовать ее в прямом назначении?

И все-таки хочется ввязаться в эту драку! Я так соскучился по нормальной азартной игре, что просто не нахожу себе места. Хочется пощекотать себе нервы, подразнить всесильных духов, испытать удачу.

— А что наши гости?

— Мой капитан, все брешут друг с другом как собаки дворовые.

— Это невежливо, Ханх. Как ты можешь так говорить? Они заплатили золотом за то, что мы доставим их в крепость Фараса, нам надо проявить учтивость.

— Учтивость-то мы, конечно, проявим, но отношения к ним это не изменит. Они торопятся на войну, следует думать, ожидая, что смогут поучаствовать в дележе добычи, что достанется новому королю. Я хоть и простой лампадарь, — напомнил калека, — мой капитан, но ясно вижу, что затея пустая.

— А как бы ты поступил на их месте? Я имею в виду уважаемых магов, что стали нашими попутчиками?

— Лично я бы вообще не вмешивался, — отрезал Ханх, ничуть не медля с ответом.

— Ну а все же? — настаивал я, понимая, что у старика есть ответ на этот вопрос.

— Это не батрацкий пьяный мордобой в трактире, мой капитан, тут в дело замешаны маги, благородные, знатные князья, бароны, и готовы они лить свою высокородную кровь не за медный червонец, как вы понимаете, а за куш, которым смогут обеспечить безбедное будущее себе и своим потомкам. Драка будет нешуточная. Все, кто хоть немного с головой на плечах, в какой-то момент сообразят, что от щедрот самозванца им достанутся только черепки с опилками. И побегут они как крысы перед наводнением в крепость Касс, под крылышко королевы. Много будет перебежчиков, очень много.

Лететь дальше на восток — значит подпадать под власть великой пустыни, несколько камней кряду без всякой цели лететь над проклятыми землями, рачительно распределяя запасы, — пустая трата времени. Там нет городов и поселков, там даже кочевий не сыскать, что уж говорить о городах. Мертвая земля, делать там нечего. На запад тянутся бескрайние леса Полхийского королевства, дальше Булгальское царство, границы которого ограничиваются только вечными ледниками и тундрой на севере да дремучими лесами на западе. Куда даже сами булгальцы соваться не торопятся. На юг также пути закрыты. Королевство Валадария мне не обогнуть, не облететь. Опять же с одной стороны пустыня, с другой — дикие дремучие земли, кочевые угодья, дикие угодья охотников, вплоть до самого моря, на которое я так мечтал попасть. Речные земли самые заселенные. Лететь отсюда куда-либо полное безумство, тем более с моим опытом и умением вести торговые дела. Карты, оставшиеся от капитана, не дают представления о том, что вокруг. Ограничиваются чуть большей территорией, представление о которой имею и я сам.

Судьба не оставляла выбора. Наивно полагать, что небесный капитан волен вести свой корабль куда ему угодно, он все равно ограничен. Места для стоянок, контракты, договоры, пополнение припасов и ремонт — все это заставляет держаться относительно близко от тех маршрутов, которые уже не один десяток лун проложены над землями небо-ходами не в одном поколении. Если посмотреть немного свысока, не беря в расчет некоторые мелочи, то действовать приходится в весьма ограниченном пространстве. А допускать хаос в таких движениях нельзя, нужно держаться правил и традиций. Вот тебе и вольная жизнь, капитан Брамир! Как все красиво и романтично казалось еще несколько дней назад. Каких-то несколько дней!

Единственный урок, что я усвоил из всего своего небольшого жизненного опыта, — это то, что никогда нельзя перечить воле духов, не идти поперек судьбы. Нужно уметь находить прелести и выгоду в той ситуации, которая дается в распоряжение, а не надеяться на успех в выдуманном, желаемом раскладе. Так намного проще.

Если попробовать представить себе все, что со мной происходит в виде обычной игры, той, к которой я привык, то сейчас мои дела не так уж плохи. Игра всегда подчиняется правилам, а кто, как не я, должен лучше прочих ориентироваться во всех хитростях. Я опытный игрок, решительный, хитрый, коварный. Надо навязать свою игру прочим соперникам, надо заставить их считать меня непредсказуемым и опасным. Сбитые столку, они станут совершать одну ошибку за другой, и я воспользуюсь смятением и замешательством, прибирая к рукам ставку. Сбросить кости, смухлевать, подставить, делать все возможное, чтобы меня считали игроком нечестным, если поведу себя правильно — в худшем случае сыграю вничью или с минимальными потерями. Но в такой опасной игре надо иметь союзников. А кто на сегодняшний день может выступить моим союзником кроме команды? Еще более таинственное, опасное и непредсказуемое племя пустынных волков? Орадан не без намеков дал понять, что сделают со мной его соплеменники. Фарас? С горсткой прихлебал, жаждущих дележки и крови самого короля, хоть пока и не признанного жреческим советом, в состав которого, между прочим, входит и Иридин Гурымей, верховный жрец и инквизитор храма четырех алтарей в Валадарии, одном из самых крупных и могущественных королевств. Почему-то тот факт, что Гурымей при любом раскладе выступит на стороне Фараса, даже не подвергается сомнению. Маг слишком высокого о себе мнения и скорее предпочтет союз с неуверенным в своем положении самозванцем, чем выступит на стороне законной королевы и ее наследника. Золото, прирост земель и нажива — вот то основное что в первую очередь движет этим духовным отцом, повелителем человеческих душ и умов. Сильное духовенство, сильная, подконтрольная власть царствующей династии, и в этом случае неважно, к какому роду она принадлежит. Все сводится только к личным интересам.

Не могу сказать, что в моей голове уже созрел какой-то план. Так, одни наметки, но я намеревался сбить все расклады уже сейчас. Игра! Вот что было главным в моей жизни на протяжении многих лет. Я игрок! А следовательно, играть я буду всегда и всем, коль скоро ничего больше все равно делать не умею. Пусть я посредственный капитан, пусть бывший вор и пройдоха, безродный и никому не известный. Игра — вот суть, которую я содержу в себе.