Как и все в поселке, Алёнина тошнота скоро стала известна всем и каждому. Тетя Настя тут же принялась орать, что я “гублю девку” и ее нужно срочно везти к врачу.
– Наебут, а потом хуй кладут: не тебе ж с утра кишки выворачивает! Вас бы, кобелей, так рвало по утрам! Сразу бы в больничку побежали! А что девка страдает, так насрать!
И все в том же духе.
Чекмарь неожиданно согласился с тетей Настей: Алёну надо показать доктору. А то ребенка потеряем. Надо ехать в Асино.
– Ты не кровишь, девка? – строго спрашивала Алёну тетя Настя каждое утро. – А то дождешься: выкидыш будет.
Я тоже считал, что нужно поехать в Асино в больницу, о чем и сообщил Гормолысовой в следующий приезд. Она согласилась и пообещала договориться с доктором в женской консультации на следующую неделю.
Присутствующий при этом Кальтенбруннер одобрил и неожиданно предложил следующее:
– Людмила Николаевна, если у них беременность тяжелая, может, переведешь Радзинского в Асино? Там и с жильем, и с работой полегче: город все-таки.
Это был неожиданной поворот: по идее, мне назначили отбывать ссылку в Асиновском районе Томской области, что, конечно, включало само Асино как райцентр. Но предполагалось, что отбывать я буду на ЛЗП, на повале.
– Посмотрим, – уклонилась от ответа Гормолысова. – Сейчас пусть свозит свою на осмотр. Там подумаем.
И она выписала мне маршрутный лист, по которому я был обязан передвигаться как ссыльный, для поездки в Асино. По идее, поскольку Асино находилось в Асиновском районе, отведенным мне как место отбывания ссылки, маршрутный лист был мне не нужен. Гормолысова, однако, так не считала и тем самым показала, что даже мое передвижение внутри района будет ею контролироваться.
На следующий день, когда мы вернулись со смены в поселок, выяснилось, что я – не единственный на ЛЗП жених: Олексе Тарасычу привезли невесту.
Около колонийного барака стояла машина Кольки Бакакина, в прошлом вора-рецидивиста, отсидевшего в том числе и по 146-й – “Разбой”, а ныне водителя лесовоза. Коля был веселый мужик из Асина, “чалившийся” на томских зонах с “малолетки”, но годам к тридцати с лишним образумившийся, женившийся и получивший лицензию водителя тяжелого автотранспорта. Позже он сыграл важную роль в моей жизни. И не один раз.
Сейчас же колонийные толпились вокруг его машины, а сам Коля – веселый, шумный, – что-то рассказывал, курил и туберкулезно кашлял на снег.
Наша смена выгрузилась, я остался в машине выполнить свою обязанность – пересчитать инструмент: бензопилы, топоры, багры для оттаскивания бревен и прочую повальную снасть, но слышал, как Бакакин хрипло заорал на весь поселок:
– Тарасыч, давай сюда, я тебе по ходу невесту привез!
И захохотал, сорвавшись в кашель.
Пересчитав инструмент – одного топора, как сейчас помню, не хватало, я вылез из кузова и хотел доложить Пасюку о пропаже топора, но ему было не до меня: у Колькиной машины стояла девочка во всем черном с двумя баулами – один болтался за спиной, другой она держала обеими руками перед собой. Колонийные, кроме тети Насти, не любившей Бакакина, как, впрочем, и всех остальных, сгрудились еще ближе.
– Хлопчик? – спросил Тарасыч.
Девочка кивнула. На вид ей было лет шестнадцать, не больше.