Глава 47

Давид

Вибрация на телефоне заставляет отвлечься от утренней документации, но как только на экране высвечивается имя сослуживца, без раздумий принимаю вызов. Этому человеку я всегда рад, в любое время суток — без исключений.

— Здорово, брат, — сиплый голос из динамика выдаёт человека, который часто и успешно перекрикивает ветер. — Как жизнь?

Волков Дмитрий — морской пехотинец по кличке Демон. По воле судьбы именно он стал мне лучшим другом. Бывший муж Камиллы Юсуповой. Вот такая ирония! Потираю задумчиво подбородок и усмехаюсь. Судьба любит выкидывать неожиданные фортели. Будто забавляясь, играет своими марионетками — живыми людьми. Да и что можно ожидать от Анапы? Стоит провести немного больше времени в этом небольшом южном городке, как понимаешь, что все вокруг, так или иначе, являются друг другу либо родственниками, либо бывшими.

— Давно тебя не слышал, — отвечаю на приветствие друга и ставлю размашистую подпись на сводках, прежде чем продолжить. — Куда пропадал?

Со стороны может показаться, что меня почти не трогает этот звонок, но это не так. Я искренне рад, и Волков это знает. Просто я не привык показывать свои эмоции. Только один человек заставляет меня открыться на все сто процентов. Только она… Больше никто на это не способен.

— Да с рейса вернулся пару дней назад, — слышно, как друг делает глубокую затяжку, пропитанную очередной дозой никотинового удушающего яда. Явно нервничает. — Решил тебе вот брякнуть.

Никогда не понимал курящих людей. Не мое и точка. Хотя и осуждать не берусь. У каждого человека своя пагубная тяга. У меня тоже такая имеется. Самый настоящий токсин, который имеет свойства за одну секунду из эйфории перевернуть все в дисфорию. Имя ему — Мирьям Сотникова. Действует по хлеще самой забористой дури и эффект такой же — неожиданный. Вспоминаю свое состояние, когда Мирьям, казалось, уже стала покладистой кошечкой, а затем резко исчезла из моей жизни. Морщусь от отголосков боли, которая на протяжении полугода буквально разъедала меня до основания, словно кислота. Уничтожала — в прямом смысле этого слова. Думал, рехнусь. А когда увидел видео и вовсе почувствовал себя так, словно бетонная плита с размаху придавила к земле.

Сжимаю сильнее в пальцах именную ручку.

И тот проклятый вырванный лист из дневника, который так не вовремя подсунул отец… Помятый пергамент стал жирной точкой после всего. Быть преданным — одно, потерять деньги — второе, а вот быть на втором месте, после Максута, — совсем другое. Все это время я не жил — существовал. Полностью посвятив себя работе. Каждый день взгляд механически притягивал сейф с проклятой пленкой. Той самой… Когда все случилось, я еще долго не мог поверить в увиденное. Как самый настоящий идиот пересматривал плёнку раз за разом. Внутренний голос не успокаивался: этого не может быть.

Бред! Инсинуация. Сюр.

Но на пленке была однозначно она — моя девочка.

Та, из-за которой я буквально сходил с ума. Та, из-за которой не просто потерял покой, а та, которая, казалось, проникла в каждую клеточку моего тела. Моя Мирьям — именно она и никто другой без зазрения совести передала бумаги Лазареву — моему главному конкуренту в отельной нише бизнеса. Разрушила то, во что я на протяжении нескольких лет, не жалея сил, вкладывал все свои ресурсы: деньги, нервы, опыт. Красивая бессердечная стерва. Ведьма! Она позволила оставить поцелуй на нежной бледной щеке этому беспринципному уроду. Это ее невинные зеленые глаза смотрят с пленки слегка печально и растерянно, пока провожают взглядом отъезжающий от дома черный «Джип» Лазарева с моим, черт возьми, проектом!

— Давид, ты там уснул? — хриплый смешок заставляет инстинктивно дернуться вверх уголок рта. — Заеду. Ты на месте?

Друг вовремя отвлек от этого черного хаоса в голове.

— Валяй, буду рад, — откладываю в сторону Паркер с золотым пером и завожу руки за голову, откидываясь удобно на спинку кожаного кресла темно-горчичного цвета. — Расскажешь, что случилось. Помогу, чем могу.