— Мне сказали, ты ушла пораньше. Что- то случилось или беспокоит? — сходу забрасывает вопросами, после чего скользит по мне таким внимательным взглядом, что становится не по себе. — Болит?

Удивлено поднимаю взгляд с его шеи вверх (да-да! Самое безопасное место) и мгновенно тону в чёрной притягательной бездне глаз босса. Руки Давид прячет в карманах зауженных стильных брюк цвета топленой карамели, от чего выглядит не таким уверенным, как обычно. 

— Кто сказал? — звучит резче чем рассчитывала, но в моей крови уже кипит яд раздражения. Ещё шпионов рядом не хватало! Должно быть, Садулаев не ожидал столь прямого вопроса (сюрприз!), потому что после секундной заминки он с подчёркнутым безразличием пожимает могучими плечами:

— Охранник, — проводит ладонью по затылку, подтверждая мои мысли об обмане. — Да какая разница? Это не имеет значения. 

— Ладно, — тут же сдаюсь, даже не начав бурной деятельности Пуаро. Все равно такие, как Садулаев, не сдают своих шпионов. Все, на что я способна в данной ситуации — это всего лишь громко негодующе фыркнуть от бессилия. — Нет, ваш информатор, Давид Мансурович, ошибся, — переложив сумочку в другую руку, как ни в чем ни бывало, продолжаю свой путь в сторону дома. 

— Тогда что произошло? — не сдаётся Давид. Моя сумочка совершенно неожиданно оказывается в его руках, невероятным образом перекочевав со сгиба моего локтя к боссу. Картинно закатываю глаза и упрямо тяну женский предмет гардероба вновь в свою сторону. 

— Я выполнила все задачи, поставленные передо мной на весь день, поэтому… — внезапно взрываюсь и даже довольно ощутимо упираюсь пальцем в крепкий торс. — Но, если обязательно киснуть до семи вечера в офисе, так и скажи! Подумаешь, ушла на тридцать минут раньше…

В глубине души я нервничаю. Интересно, кто именно наябедничал на меня Садулаеву?! Круэлла? Эта могла! Ей ничего не стоит. Только вот, как ни странно, за сегодняшний день я ни разу ее не видела. В душе я даже злорадствовала, представляя, как блондинка взовьется до небес, узнав, кто именно ходил с Давидом в ресторан на неформальную встречу с китайцами. Небольшая, но достаточная глубокая бороздка меж бровей Давида разглаживается. На мужественном лице хорошо читается облегчение. 

— В следующий раз, Мирьям, — сжимая сильными пальцами со сбитыми костяшками изящный ремешок сумочки, продолжает бывший жених, — я все-таки настаиваю, чтобы ты сообщала, когда собираешься досрочно покинуть здание компании, — в голосе бывшего появляется так знакомая мне сталь. 

— Ладно. — почти выплевываю, прибавляя шаг. Совершенно нет желания спорить с Садулаевым. К тому же, новые туфли начинают довольно ощутимо натирать нежную кожу ног. Как бы то ни было, о прогулке я совершенно не жалею. Лишь только у двери в подъезд растерянно останавливаюсь, как вкопанная. Ключи-то в сумочке! Фыркаю, подобно раздражённой кошке. Оборачиваюсь и ещё больше сержусь, когда замечаю на лице Давида совершенно возмутительную самодовольную улыбку. Протягиваю раскрытую ладонь вперёд и командным тоном отдаю приказ:

— Сумку!

Давид усмехается, показывая глубокие привлекательные ямочки. С ними он выглядит по мальчишески дерзким и каким-то беспечным. На чувственных, красиво очерченных губах играет обаятельная улыбка. Он качает головой, отказывая без слов в моей маленькой просьбе. Возмутительно! Хмурюсь, но уже более сдержанно бурчу: — Ключи, — несколько раз сжимаю пальцы в нетерпеливом жесте. Но, когда и на эту просьбу Давид не реагирует, топаю раздосадовано ногой. 

— Послушай, Давид! Я устала и…

Бессовестный мужлан лениво движется в мою сторону, делая мне вопиющее предложение, ничуть не стесняясь: — Что, милая, даже не пригласишь на чашечку кофе? — Давид, огорошивает своим вопросом на столько, что теряю дар речи. Смотрю на него так, будто Садулаев только что нарушил самое строгое табу на приёме в высшем обществе. 

— Зачем это ещё? — смотрю с подозрением, слегка сощурив недоверчиво глаза. Нет, ну, реально? Неужели я и правда только что слышала хриплый смешок?! Ему ещё и забавно выводить меня из себя! Животное! Дикарь! Внезапно от былого Давида не остается и следа. Садулаев приподнимает насмешливо бровь, сканируя взглядом меня с ног до головы. Лицо бывшего становится серьёзным, взгляд пронзительным, и он резко выдаёт: — Как зачем? Я имею право знать все о ребенке, с которым ты сбежала от меня. Как думаешь, Мирьям? Шокировано пячусь назад и даже открываю беззвучно рот, слово рыба, выброшенная на берег.