Мирьям

— Это великая радость, когда у дамы хороший здоровый аппетит.

Моя ложка зависает в воздухе, когда отчетливо понимаю, что речь идёт именно обо мне. Краска смущения охватывает не только щеки, но и ползёт ниже, к скромному декольте офисного пиджака. Глотаю, не чувствуя вкуса рыбного супа, а ведь всего мгновение назад я готова была проглотить язык из-за сливочного ароматного лосося с душистыми пряными травами. Мгновенно нахожу виновника своего конфуза — Садулаев.

Бросаю в сторону Давида острый, словно шпилька, взгляд. Мысленно упрекаю за это разнообразие аппетитно выглядящих блюд. Зачем столько всего заказал?! Нельзя было что ли улиток одних заказать или что там любят китайцы? Прикусываю задумчиво губу. Нет, кажется, я их перепутала с французами. Ну, люблю я покушать.

Что такого-то? Похоже, правду говорят про китайцев — очень прямолинейный народ.

— Извините, госпожа Мирьям. Кажется, я вас смутил, — Фэн Юйсан на мгновение опускает черноволосую голову. В его взгляде читается явное раскаяние. Идеально приглаженные прямые пряди волос блестят, словно покрыты гуталином. Выглядит жест мужчины очень почтительно и в какой-то степени трогательно.

— Это был комплимент от всего сердца. Вы очаровательны, госпожа Мирьям мань-мань чи*. Тушуюсь под взглядом Юйсана, но все же нахожу в себе силы мило улыбнуться в ответ. Ну, а что?! Не каждый день у меня просит прощения глава иностранного медиа-холдинга. Поспешно промокаю губы льняной салфеткой, все ещё ощущая приятное послевкусие. Прежде, чем успеваю ответить, право слова неожиданно перехватывает Давид:

— Совершенно с вами согласен, господин Фэн. Мирьям очаровательна.

Давид делает медленный размеренный глоток зеленого чая с ароматом бергамота, посылая поверх большой чашки лукавый взгляд в мою сторону. Добродушные смешинки в карих глаза сбивают с толку, и я еле слышно мямлю:

— Спасибо.

Мерное позвякивание вилок приглушает приятная классическая музыка, и я постепенно успокаиваюсь, понимая, что больше не являюсь центром внимания присутствующих. С завистью смотрю на Сюли. Женщина, словно птичка колибри, пробует буквально по рисинке итальянское ризотто. Она ловко орудует палочками из дорогой породы дерева. Госпожа Сюли такая милая, даже смеется по-особенному, прикрывая изящной ладонью небольшой рот. Вяло вожу вилкой в салате из рукколы и гранатовых зернышек, прислушиваясь к бархатному баритону Садулаева.

— Я ознакомился с вашим предложением, господин Юйсан, — Давид подливает мне сок в стакан и, улыбаясь, продолжает, обращаясь к Фэну. — Я уверен, что эксклюзивные правда на оборудование — это залог плодотворного и продолжительного сотрудничества между «Парадайз Плаза» и «Хунчжэн».

Давид машинально выбирает самый румяный и привлекательный на его взгляд брускетта** на небольшом фарфоровом блюде. Замираю, глядя на то, как он, не отрываясь от разговора, принимается методично обдирать тонкую кожуру с запеченного помидора. Как только густо сдобренный сыром и специями хлебец с помидором оказывается в моей тарелке, в горле мгновенно появляется плотный ком. Он помнит. Помнит, что ненавижу эту противную кожуру. Глаза увлажняются.

Поднимаю взгляд непроизвольно вглядываясь в мужественное лицо. В это же самое мгновение Давид неожиданно улыбается какой-то специфической китайской шутке Юйсана. Машинально чувствую, как кончики губ автоматически приподнимаются, инстинктивно откликаясь на улыбку Садулаева. Не знаю, сколько я смотрю так на Давида. Минуту? Две? Вечность… И тут с ужасом не замечаю, что моя реакция на босса оказалась замечена одним человеком. Встречаюсь глазами с понимающим взглядом китаянки. Мягкая улыбка трогает полные красивые губы жены Юйсана.

— Если бы я работала на одной работе с возлюбленным, я бы тоже не смогла отвести от него глаз, — Сюли меняет тему так плавно и деликатно, что я и глазом моргнуть не успеваю. Кажется, эта фраза вовсе и не звучала. — Я в восхищении от этого салата со сливами, госпожа Мирьям. У нас в Китае этот фрукт символизирует неумирающую любовь и стойкость. Аромат чудесен. А уж ребенка назвать Мэйли и вовсе сулит счастье и благополучие в жизни. О,нет! Перед глазами появляется большая красная кнопка. SOS. Стоп! Отмена!!! Судорожно вспоминаю, что китайцы часто задают иностранцам много личных вопросов, особенно о семье и браке. Они искренне считают, что только у несчастного человека нет жены и детей.

— Господин Давид, а у вас есть дети? Бледнею, замечая с каким оживлением наши новые китайские друзья обращают внимание своих темных слегка раскосых глаз в сторону Садулаева. Давид поправляет галстук и слегка смущенно приподнимает уголок губ. В темных глазах мелькает что-то похожее на затаившуюся печаль.

— К сожалению, нет, дорогой Фэн.

На секунду меня касается задумчивый мягкий взгляд карих глаз, и Давид продолжает:

— Мой народ и менталитет в этом плане схож с вашим. Жена и дети — это смысл жизни мужчины, высшая награда от Всевышнего. Надеюсь, в ближайшем будущем и я буду удостоен такой чести.

* Мань-мань чи — дословно перевод с китайского языка «Кушайте медленно» или «Приятного аппетита» **Брускетта — традиционное центрально-итальянское простонародное блюдо. Это горячий и хрустящий хлеб, который натирается головкой чеснока по поверхности и затем приправляется оливковым маслом и другими ингредиентами.