— Нет никого, Клим Пантелеевич.

— И Каширина?

— Да. — Полицейский понизил голос и добавил: — Выехали на осмотр трупа в доходный дом на углу Станичной и Казачьей. Номер не знаю.

— Насколько я помню, там проживает вольнопрактикующая акушерка Кирюшкина?

— Совершенно верно. Но с ней вроде бы всё в порядке. Городовой сказал, что скоропостижно скончался её сосед.

— Благодарю вас, Михаил Макарович.

— Не за что. Скажите, Клим Пантелеевич, а правду говорят, что и вы занялись поисками Слепня?

— Я лишь помогаю полиции.

— Долго ещё ему гулять на свободе? Город в страхе. Никто не знает, кому он вынесет следующий приговор.

— Если вы ожидаете от меня прогноза, то я его вам не дам. Пожалуй, правильно было бы задать этот вопрос судебному следователю Леечкину. Он ведь ведёт расследование. Честь имею кланяться.

— Всего доброго.

Присяжный поверенный миновал Казанский собор и спустился вниз по каменной лестнице. Выйдя на Николаевский проспект, остановил коляску. До угла Казачьей и Станичной ехать пять минут. И вздохнуть не успеешь, как пролётка принесёт к желаемому месту.

Поляничко и Каширин стояли на улице и, судя по всему, уже собирались уезжать. Ардашев расплатился с возницей и направился к полицейским. Начальник городского сыска удивлённо поднял глаза:

— Что-то случилось, Клим Пантелеевич?

— Пришёл в полицейское управление, чтобы возвратить письма, а мне сказали, что вы выехали на осмотр трупа. Назвали примерный адрес. Вот я и здесь, — адвокат протянул три конверта.

Поляничко взглянул на Каширина, и тот убрал письма во внутренний карман своего пальто.

— С Кирюшкиной всё в порядке? — осведомился Ардашев.

— Слава Богу, слава Богу…

— А кто преставился?

— Её сосед по квартире напротив. Письмоводитель акцизного управления Орешкин. Тишайший человечишка. Жил один. Лёг спать. Заплохело. Рвотой изошёл, бедолага. Помочь некому. Видать, съел что-то несвежее… Может, колбасным ядом[10] отравился, а может, ещё чем… Больше суток пролежал. На службе забеспокоились и на второй день пришли его проведать. Смотрят — свет не горит. Позвали коридорного. Он своим ключом дверь открыть не смог — с той стороны комната заперта была и ключ торчал в замочной скважине. Хорошо, что на всех здешних дверях петли наружу выходят. Удалось снять и войти. Несчастный валялся на полу с поджатыми к животу коленками, обделался весь. Рядом с ним — дохлая мышь. Видимо, тоже отравилась колбасой. Вернусь в управление, выпишу разрешение на погребение и сообщу в управу. Пусть там разбираются, кто и за чей счёт будет его хоронить.