Я смеюсь и плачу одновременно.

- Нужен, - говорю я. - Очень.

Платон медленно оборачивается.

- И ты здесь, лузер? Ебаный ты в рот, Егор, какого хрена?

Егор разводит руками.

- Может и лузер, но в огонь ты за мной кинулся. Так что, может, и не последний лузер, раз такие друзья.

- Я знаю, что Охотники во главе с Игорем разбирались со штурманом Егора, - рассказываю я. - Он, похоже, специально ошибся, но не рассчитал уровень опасности. Марсель сказал, что не мог профи такое перепутать. Я не очень поняла, что именно.

- Дал другие градусы и направление, наверное, - говорит Платон.

- Пиздец, - шепчет Егор. - Не, ребят, я пас. Командная работа это не мое. Теперь только дрифт. Дальше, брат, ты сам. Я буду зависеть только от себя самого.

Платон кивает.

- Вы хотите продолжать этим заниматься даже после того, как чуть не сварились заживо?

- Конечно, - отвечают братья хором так, словно ни единого сомнения быть не может.

И я смеюсь! Обнимаю Платона максимально осторожно, льну к груди, целую в щеку. Гарью от него несет. Ну и ладно.

То тосолом, то гарью.

Ну и ладно!

Ничто в мире от него не отвадит. Никогда и ничто.

- Кольцо на твоем пальчике, кис, и правда на месте, - говорит Платон в полголоса. - Правда вся-вся моя? А я без кубка в этом сезоне.

- Богом молю тебя, замолчи. Просто заклинаю! Я знаю, где болит, и куда при необходимости нажимать!

***

Максим заглядывает в палату минут через двадцать. Протягивает мне кофе, жмет здоровую руку Егору. Платон протягивает ему кулак, потому что кисть замотана полностью, лишь кончики пальцев торчат с потемневшими ногтями.