— Ха! Сотку. Поцелуешь — расскажу. Шучу.

— Как твой сын? Людмила Михайловна сказала, он недавно болел.

— Да, возили его в больницу. Спасибо, все в порядке. Вылечили пацана, стал лучше прежнего.

Что тут еще добавить? Хотелось бы кому-то не чужому рассказать, что моя бывшая нашла себе нового ебаря, который таскает моего сына на руках. И отчего-то осознать и принять это не получается. Мама советует отдалиться и вообще не лезть, пусть живут сами. Платить алименты, раз я, лошара, согласился. Но не могу я так. Когда вез его на днях в больницу, потом держал на руках горячего, столько эмоций через себя пропустил, что часть из них в душу въелась. Сын капец как на меня похож. Советы оставить их семью в покое кажутся логичными, но неприемлемыми. А посоветоваться не с кем. Потому что никто из знакомых в такой ситуации не был. И не хочет побывать даже гипотетически.

Минуту сидим в тишине, воздух становится тяжелым. Наконец, я продолжаю:

— Так зачем ты хотела встретиться? — Хочется быстрее закончить этот разговор.

— А ты считаешь, причин нет?

Изгибаю бровь. Эля закатывает глаза, встряхивает волосами и открывает рот. Очевидно, сейчас Элина Одинцова начнет объяснять мне, как жить и что делать, поэтому опережаю:

— Так и что Людмила Михайловна? Подружились?

Какой-то каскад вопросов. Одни стрелы, никакой сути. Фигня.

— Слушай, она очень привязана к Платону, — говорю я быстро. — Это иногда нездорово, и он ничего не может с этим поделать.

— Да, я догадалась.

— Ты не догадалась.

Вновь смотрю на сахарницу, причудливой она формы. Беру, в руках верчу. Знаю, что голубые океанические глаза направлены на меня, понимаю, что сверлит, и не могу найти силы в этом убедиться. Просто не могу, и все, потому что ссориться толку нет: Платон был лучше. Снова. Всегда. Вот и все. И здесь Элина тоже из-за него.

— Людмила Михайловна классная мама. В детстве я даже завидовал Платону: куда бы он ни ехал, будь то школьная экскурсия, летний лагерь, олимпиада, — она была в числе сопровождающих. Готовила ему по пять блюд, носки гладила. Но потом зависть моя как-то поутихла. Мать не отпускает его никуда. Ты, может быть, знаешь, что ему предлагали работу за границей, был интересный, денежный проект, зэпэ в баксах и все такое. Платон сначала согласился, но она тут же собралась лететь с ним. Он отказался из-за нее, потому что тут хоть как-то что-то, а там чужая страна, чужой язык, мама бы просто от него не отошла ни на один шаг. Он снимал квартиру, так она приезжала каждый день. С Юляшкой они постоянно ссорились, потому что не могли его разделить. Однажды Юляшка заявила, что Людмила Михайловна предлагала ей деньги, чтобы отстала от Платона. Но это вряд ли, денег у его матери особо нет.

— Могла бы взять кредит. Я бы так сделала.

— Точно. Я что-то не подумал о таком варианте. — Борюсь с улыбкой. С Элей всегда было легко и весело. — Ты, наверное, думаешь, Платон живет в гараже, потому нет денег на квартиру? Если бы. Гараж — обитель дяди Игоря, и единственное место, куда Людмила Михайловна не может приехать.

— Да ладно. Всегда считала, что у меня сложные родители и гиперопека. Даже обидно, я в Сибири третий месяц, а от них ни одной проверки.

— Она не смогла заставить Игоря оставить гонки, но почти смогла заставить Платона. Иногда мне кажется, она отыгрывается на сыне за все то, что недодал ей муж.

— Это жестоко с ее стороны. Он ведь... отдельная личность.