Путешествие во многом смазалось в памяти, остались штрихи – усталость после полета, потрясающий эспрессо, необыкновенное красное вино, каменная мостовая под каблуками, хрустящий хлеб, шоколадные круассаны и миллион
«Может, встретишь симпатичного француза», – сказала мне одна из подруг перед отъездом. Забавно, но, блуждая по городу, о любви я думала в последнюю очередь. Конечно, невозможно находиться в Париже и не встретиться с любовью. Влюбленные там за каждым углом (никогда не забуду парочку средних лет: как-то вечером они перегнулись через столик и начали страстно целоваться прямо посреди ужина; клянусь, температура в комнате поднялась на несколько градусов).
Но для меня путешествие стало символом удовольствия, благодарности, признания своего статуса одинокой женщины – и смирения с этим фактом. И вот я блуждала по Парижу – по саду музея Родена, вверх по скрипучей лестнице легендарного книжного магазина «Шекспир и Компания», куда часто захаживали Хемингуэй и Фицджеральды[11], по собору Парижской Богоматери, где мерцали огоньки свечей, к маленьким винным барам, к расположившимся в стороне от популярных маршрутов джаз-клубам, один из которых был в подземной пещере, и к музыкальному бару, где я поздно ночью пела песни Стиви Уандера.
В последнюю ночь в Париже я не смогла уснуть, поэтому просто сидела и читала заранее купленную книгу «Незыблемый пир: Рождество в Париже» Джона Бакстера. «Париж меняет вас, – писал Бакстер. – Побуждает к новому опыту, а новые знакомства поджидают прямо за следующим углом». Цитируя Джина Келли: «Он слишком реален и слишком прекрасен. Он проникает вглубь и распахивает вашу душу, и таким вы остаетесь». И еще, драматург Алан Джей Лернер сказал: «Он никогда не позволяет вам что-либо забыть».
Есть моменты из того путешествия, которые я никогда не забуду, например, то, как бутылка хорошего красного вина потрескивает, когда склоняешь ее над бокалом; то, как Бен спутал кусок масла на сырной тарелке с… сыром (а потом заметил: «Ух ты, это самый лучший, нежный сыр на всем свете!»), что веселило меня целых четыре дня; то, как мороз пощипывал мои щеки, пока я прихлебывала эспрессо, а крошки от круассана сыпались мне на колени; застенчивый мужчина в кафе, назвавший меня «милашкой» и покрасневший; просмотр фильма «Полночь в Париже» в полночь в Париже (знаю, знаю); то, как собор Парижской Богоматери выглядит по ночам; хруст гальки под моими каблуками в саду музея Родена, и пожилая француженка, которая указала мне на листик, прилипший к левому каблуку; трое мужчин в возрасте моего покойного деда, обнимавшие друг друга, распивая шампанское и распевая народные песенки в баре; первый раз, когда я взглянула на холст Ван Гога.
Да, Париж никогда не позволяет его забыть. И я думаю, еще он помогает вам помнить.
Много лет назад близкий человек пообещал отвезти меня в Париж, чтобы я взглянула на кувшинки Моне. Так и не смог. Поэтому во время второго парижского путешествия я сама пошла на них смотреть. И пока я стояла там, пораженная красотой этого легендарного живописца, чья работа каким-то образом невольно связалась с моей личной историей, я вдруг удивилась тому, что не чувствую ностальгии или грусти, которые должна была ощутить. Я была просто… довольна.
– Я так тобой горжусь, – сказал Бен отчасти в шутку, когда мы ехали в аэропорт в последний парижский день. Он летел в Польшу, чтобы встретиться с друзьями, а я направлялась домой в Сиэтл, к моим ребятам. – За все время здесь ты заплакала всего два раза.
Я посмеялась, потом кивнула.
– Ага, неплохо, верно?
Я летела домой с флаконом французских духов, с чемоданом, набитым шоколадом, вином, оливками, дорогой солью
У меня всегда будет Париж.
После вышеописанных двух визитов я возвращалась в Париж еще несколько раз по разным поводам (и твердо намерена слетать туда еще, хотя сейчас, когда я пишу эти строки, ковид-19 уничтожил все планы путешествий, ох). Я написала роман, действие которого разворачивается именно там, «Все цветы Парижа»! За прошедшие годы я составила список любимых мест и впечатлений на случай, если вы тоже планируете поездку:
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.