Skyrim вдохновляла конкурентов не только удачными идеями. Рецепт многократно повторялся с разной степенью успешности, а основной компонент – открытый мир – был перенесен почти во все возможные жанры[39]. В последовавшие за релизом годы многие игровые разработчики пробовали себя в гейм-дизайне открытого мира, предлагая отправляться в приключения на огромных картах, но не справлялись со сценарием или управлением квестами. Вне жанра ММО одной из немногих студий, которые бесстрашно взялись за разработку и справились с ней, была Rockstar со своей серией Grand Theft Auto[40]. Но прежде чем углубляться в суть вопроса, необходимо провести границу между различными типами игр в открытом мире. Игры этого типа часто классифицируются по двум категориям: sandbox (или песочницы), где без всякой привязки к сценарию можно заниматься разными делами: Minecraft, The Sims, DayZ или Rust. А вторая – игры, где мир открыт, но имеет свои правила и сценарий, налагающие определенные ограничения на геймплей: GTA, Skyrim, Metal Gear Solid V или Far Cry. Но если последние упомянутые игры также частично попадают в категорию песочниц, то они сильно отличаются от первого типа игровым поведением.
Metal Gear Solid V: Phantom Pain – одна из тех игр, что под влиянием Skyrim изменили глобальное видение игрового процесса[41]. По мере прохождения мы не только открываем две набитые под завязку точками интереса и миссиями области, но и ужасающе слабое место игры – повторяемость. В MGS V имеются две карты – Афганистан и пограничный район между Анголой и Заиром. По обеим можно свободно перемещаться и исследовать всю область, чтобы собирать материальные и человеческие ресурсы в процессе. Проблема возникает, когда нам не предлагают заставляющие вернуться к сюжету миссии и когда свободное исследование не предоставляет непосредственной связи с ним. Исследование операционных зон MGS V устроено удобно и комфортно, но многие игроки без линейности и прямого руководства просто заблудились, а заодно растеряли и саму суть игры. Когда нет никакого взаимодействия со сценарием, когда основной квест не запускается автоматически, сперва побуждая игроков к исследованию, а затем незаметно принуждая их ухватиться за сюжетную цель, игра попросту теряется. Она превращается в пустую песочницу, в которой больше нет смысла. Skyrim часто заставляет нас вернуться на рельсы сюжета через диалоги и нападения драконов, напоминающие о нашей цели номер один, а также через множество второстепенных заданий, которые приводят нас к персонажам, что выдают и сюжетные миссии, таким образом связывая нас с общей сценарной основой. Хотя MGS V является экшен-игрой с элементами стелса, компоненты RPG в конечном счете приближают ее к Skyrim сильнее, чем любой другой эпизод этой франшизы. Несмотря ни на что, отсутствие заставляющих продвигаться вперед по истории стимулов делает дизайн этого проекта неудачным, несмотря на его многочисленные достоинства. Необходимая для поддержания желания продвигаться дальше по сюжету механика отсутствует в нем настолько, что сравнение будет явно не в пользу с любой другой влиятельной конкурентной игрой.
С другой стороны, еще одна японская серия, которая привлекает внимание своим открытым миром, но не может похвастаться глубоким сценарием, – серия Souls[42]. Повествование здесь основано на другом фундаменте – лор раскрывается фрагментами, через некоторых персонажей, предметы и подсказки, разбросанные по вселенной. Однако серия крайне технично подходит к дизайну уровней открытого мира. В первой Dark Souls у игроков был центральный хаб – Храм Огня, фиксированная локация, из которой можно было дойти в любое место по соответствующей дороге. Отсюда и начинается приключение, в котором постепенно открываются новые двери, но так или иначе можно вернуться в исходную точку. По достижении определенного уровня – или даже раньше, если получится обзавестись отмычкой – появятся альтернативные пути, которые соединяют разные места: поселение нежити, Новый Лондо и Шварцвальд со святилищем Храма Огня. Это открытый дизайн уровней, но ограниченный различными препятствиями. Чтобы преодолеть их, нужно изучать мир, найти определенные предметы или победить боссов – тогда откроются кратчайшие пути. Там, где Metal Gear Solid V предлагает активный, но часто бессмысленный при свободном исследовании мир, Dark Souls выдает испытания, которые заставляют игрока продвигаться вперед и принимать вызов, чтобы в итоге получить награду. Ей станет короткий путь, что позволит ему легко вернуться, а затем исследовать следующую зону. Благодаря этому искусству ритма, которое определенным образом роднит Skyrim с Dark Souls и другими играми, включая Bloodborne, мы получаем качественное приключение в мире, требующем исследования. Таким образом, контроль ритма остается постоянным. Скучной повторяемости почти не найти, хотя игроки с проблемами в управлении гневом, скорее всего, расстроятся.
Влияние Skyrim на жанр довольно размыто. Игра не оказала прямого эффекта на конкурирующие студии своими геймплейными механиками или сценарным мастерством, но дизайном уровней и подходом к жанру, несомненно, смогла соблазнить великое множество игроков. Если бы игра не была столь успешной, то, конечно, разработчики были бы осмотрительнее в отношении экспериментов с открытым миром и не кинулись бы без оглядки в омут конкурентных продуктов разного качества. То, что Skyrim привнесла в этот жанр, выходит за рамки простых качественных стандартов дизайна или эволюционных соображений RPG. Ее «чудо» – повести за собой миллионы игроков, никогда в своей жизни даже не трогавших RPG. Дав им попробовать вкус этого эликсира, она создала новый рынок, изменила точку зрения, которую некоторые студии могли иметь на этот жанр, и даже подтолкнула других попробовать эту любопытную смесь экшена, исследований и путешествий в крае, свободном от каких-либо ограничений. Без сомнения, Skyrim останется эталоном еще надолго, и будем надеяться, что на то есть причины.
7.3. Что дальше?
В промежутках между выходом эпизодов The Elder Scrolls в сети появлялись многочисленные предположения о будущем франшизы, начиная с безумных фантазий и заканчивая намеренной дезинформацией ради эфемерной славы, но некоторые из этих идей стали реальностью. Одно можно сказать наверняка: на момент написания этих строк ни об эпохе, ни о месте, где развернется сюжет следующей части, не было опубликовано никакой достоверной информации[43]. Тем не менее многие элементы Skyrim намекают о развитии сценариев франшизы и представляют опорные исторические вехи, которые, несомненно, будут использоваться в следующих частях. Чтобы лучше понять будущее, мы должны сначала вернуться в прошлое – к фундаменту серии, которая начала свой новый виток со Skyrim.
Одна серия, несколько циклов
Первый цикл, описанный в первых четырех эпизодах The Elder Scrolls, вращался вокруг Уриэля Септима VII и его истории. В игре Arena он поначалу был заключенным Джагара Тарна, но его освобождение привело к нескольким последствиям, определяющим мир и его проблемы. Daggerfall и Morrowind демонстрировали действия императора и его взгляды на мир Тамриэля – как политические, так и личные. События Деформации Запада в Daggerfall во многом перекроили запад Тамриэля и залив Илиак, а Morrowind представила императора как провидца, обеспокоенного будущим мира. Уриэль Септим VII не просто хотел защитить Империю – он хотел спасти весь Тамриэль от многих угроз, которые самым ужасным образом сказались бы на будущем многих провинций, если бы император не устранил их достаточно быстро. Все герои, выбранные между первым и четвертым эпизодами, были связаны с судьбой императора. Воин, шпион, изгнанник и заключенный имели общую глубокую связь между собой и тайными замыслами Септима. Только двое из этих героев, кажется, «дожили» до эпохи Skyrim – изгнанник, ставший бессмертной реинкарнацией Нереварина, и Герой Кватча, ставший новым воплощением Шеогората. Смерть императора и конец Империи Септимов после окончания Oblivion завершили историческую главу и открыли новые истории, более свободные, чем предыдущие, связанные непосредственно с персонажем императора.
Skyrim открывает новую главу в серии, так как ее герой не предопределен и не привязан к какому-либо важному персонажу. Его существование определяется лишь чередой различных событий и его позицией героя, благословленного богами. Он присутствует в сценарии в качестве исторической личности – Драконорожденного, – и это лишает его каких-либо привязанностей. Судьба этого героя необязательно влияет на мир вокруг, предоставляя большую гибкость для выбора места действия следующего эпизода. Но там, где Довакин оставляет относительно незаметный личный след по сравнению с Нереварином, контекст, в котором он сформировал мир, гораздо интереснее. Предыдущие герои The Elder Scrolls были анонимны и могли считаться пешками в игре за пределами их понимания, не оставившими и следа в истории после своего краткого появления. Переломный момент начался в Morrowind, а затем продолжился в Oblivion: главные герои этих эпизодов были обречены на великие свершения, но их судьба не была «завершена» при разрешении событий, которые касались их в соответствующих играх. Драконорожденный, похоже, располагается куда ближе к первым героям Arena и Daggerfall, но его наследие, напротив, кажется чрезвычайно значимым для остальной части истории.
В этом новом цикле, который основан на событиях, последовавших за ратификацией Конкордата Белого Золота, мир находился в тисках новой скрытой войны между людьми и эльфами из Альдмерского Доминиона. Агенты Талмора проводили мрачную новую политику оккупации и подчинения Империи в провинциях – возможно, ее целью было полное уничтожение человеческой расы, так ненавистной эльфам. Если принимать во внимание гибель Алдуина и победу Ульфрика Буревестника над армиями Имперского легиона, то сепаратизм определенно положил конец надеждам на примирение Скайрима и Сиродила. Еще один вариант повлиять на грядущее – выполнение квеста Темного братства с убийством Тита Мида II. Это означает конец Империи Мидов, которая превращается в игрушку Талмора. В ином случае, при поражении Братьев Бури, норды фактически становятся рабами: отказывающаяся от власти Талмора провинция подчиняется силой. В этой второй гипотезе Империя продолжает существовать под гнетом Талмора, а и без того хрупкое правление императора Тита Мида II становится совсем уже марионеточным и бессильным.
Талмор, таинственная организация с весьма коварными методами, несомненно, является одной из главных тем серии, которая пройдет красной нитью по всем следующим играм. Единственными представителями эльфийской расы, которые получили развитие в сюжете, были данмеры из Морровинда, рассеянные в изгнании между Солстхеймом и несколькими убежищами в соседних провинциях. Альтмеры и босмеры, основатели Доминиона, мало изучены и описаны. В особенности это касается лесных эльфов, о которых вообще мало что известно. Каджиты и аргониане – это народы, которые эльфы и люди считают нижестоящими или вовсе вражескими в зависимости от политических и религиозных обстоятельств. Каджиты тесно связаны с альдмерами, чья ответственность за создание их расы всегда обсуждалась и тактично упоминалась во многих текстах игры, но их прямое влияние на Тамриэль все равно остается незначительным, если не сказать минимальным. Аргония и ее народ интересны с определенной точки зрения, особенно после повышения их значимости в сценарии после взрыва Красной горы. Их завоевание материковой части Морровинда и месть рабовладельцам-данмерам имеют региональный политический интерес, но опять же, общее влияние на Тамриэль остается слишком незаметным, чтобы занять главное место в нашей истории. Тем не менее есть шансы увидеть религиозную подоплеку аргониан – как их взрастили хисты. Это раса, существовавшая одновременно с эльнофей, что породила аргониан для общения с ними. Хисты в некотором роде являются последними живыми представителями рас, появившихся в эпоху Рассвета. Будучи тысячелетними старожилами, они дают богатый культурный фон – возможность рассказать о богах, вселенной и ее развитии.
Пределы возможного
Известно многое о провинциях предыдущих игр: мы их видели, имеются их описания и так далее. Но прежде чем дойти до финальной главы, определенной Землепадом Пятой эры, предстоит преодолеть еще долгий путь. Третья эра длилась всего 433 года, в то время как первая – тридцать столетий, а вторая – почти десять. Маловероятно, что следующий эпизод продвинет нас на несколько сотен лет вперед, потому что в контексте новых основ истории несколько вопросов остаются нерешенными. В первую очередь империя людей разделена больше чем когда-либо: отделение нескольких бывших провинций значительно ослабило ее, а остатки реальных владений уже не сравнимы с властью, которой обладал Тайбер Септим в начале своего великого завоевания. Если речь вновь будет идти об Империи Сиродила, возможно, что следующий эпизод наконец начнет движение истории с точки зрения эльфов и покажет нам многочисленные интриги Доминиона, а также политические и религиозные системы Саммерсета. Власть Талмора была построена на двуличии, принуждении и расовой чистоте, но в пределах этого изолированного континента все еще есть древние семьи, которые, конечно, не очень рады таким обстоятельствам. Очевидно, что для них и речи не идет о том, чтобы свергнуть Доминион и восстановить власть Империи, но в этот длительный период смуты их появление может показаться проблеском надежды в крайне мрачных обстоятельствах.
Одним из самых ожидаемых мест действия следующей игры для многих поклонников остается таинственный континент Акавир. Он всегда манил своими странными легендами о змеином народе, тигродраконах, снежных демонах и бетмерах, гигантских обезьянах. Эти народы, о которых мало что известно во вселенной серии, могут стать новым аутсайдером на сильно ослабленном различными войнами континенте. Главный интерес состоял бы в том, чтобы показать новые расы и противопоставить их культуры тамриэльским. Шок, подобного которому не было несколько столетий, но который предсказывался во многих писаниях, станет однажды реальностью. Важно помнить, что акавирцы уже несколько раз вторгались в Тамриэль, были Потентатами Империи – неофициальным эквивалентом императора – в течение первых веков Второй эры и оставили важный след в имперской культуре. Орден Клинков по-прежнему носит оружие и броню акавирцев, несмотря на тысячелетия, которые прошли с момента основания этой фракции. И хотя она в настоящее время официально расформирована, а ее члены преследуются, их связь с Акавиром никогда не была полностью исследована. Эти верные воины Империи, отверженные и преданные своим командованием, могли бы найти новую миссию после того, как исполнили свой долг помощи последнему Драконорожденному.
Все эти гипотезы, к сожалению, очень эфемерны перед лицом огромных возможностей лора предыдущих игр. Хотя Хаммерфелл и Хай Рок уже обсуждались, недавние (по игровым меркам) исторические события могут запросто открыть двери для мощного восстания редгардов и бретонцев, вслед за восстанием нордов. Редгарды, уроженцы архипелага Йокуда, единственные во всем Тамриэле, кому удалось изгнать силы Доминиона со своих земель после его массированного вторжения. Их отказ от Конкордата Белого Золота и сопротивление до 4Э 180 позволили им ратифицировать Второе Строс М’Кайское соглашение, подтверждающее их независимость от Империи и полный вывод войск Доминиона с их земель. В настоящее время это единственная страна, которая не должна подчиняться Империи или Талмору. Путешествие в землю Йокуда позволит узнать больше об этом народе неистовых воинов. Легенда гласит, что Йокуда почти полностью утонула из-за цунами, вызванного использованием Пути Меча Духа, чрезвычайно мощного и опасного боевого искусства. Если все это правда, то у редгардов будет преимущество перед Талмором и армиями Доминиона, которые властвуют над их соседями.
Несложно заблудиться в возможностях, предлагаемых различными культурами и странами Нирна, и чем больше кто-то будет стремиться найти связную схему, тем больше одна идея будет противоречить другой. Единственное, в чем мы можем быть уверены, так это в том, что Талмор какое-то время все еще будет врагом людей, а следующая The Elder Scrolls появится еще очень нескоро. По словам Тодда Говарда и других разработчиков, приоритетом студии является завершение и выпуск двух новых крупных франшиз и получение достаточных технологий, чтобы сделать игру в соответствии с их видением[44]. Эти две основные игры для студии, имеющие, безусловно, точные даты выхода и необходимость рекламной кампании, составляют некоторую конкуренцию другим играм бренда, так что возможный выпуск The Elder Scrolls VI нам не грозит до 2019 или, более вероятно, 2020 года[45]. Daggerfall и Morrowind разделяют семь лет, и этот временной отрезок оказался технологически выгоден. В этом промежутке вышли Battlespire и Redguard – самостоятельные эпизоды позволили студии по-новому моделировать историю, иначе подойти к построению сценариев и все крепче привязывать франшизу к жанру. Сегодня фанаты компенсируют отсутствие новой TES с помощью The Elder Scrolls Online, которая, несмотря на трудное начало и многие дальнейшие изменения, предлагает интересное путешествие в сердце Второй эры.
А как же механики?
Еще рано пытаться всерьез определить основы геймплея следующей игры, но на основе эволюции и выборов, сделанных для Fallout 4, можно набросать основные направления того, чем может стать TES VI. Fallout 4 многому научилась у Skyrim с точки зрения пассивного повествования и развила свою вселенную, чтобы передавать историю через созерцание. Детали уже обсуждались ранее, но следует также отметить разницу между двумя вселенными и их базами. Fallout представляет собой мир, лишенный цивилизации и отрезанный от ее культурных корней, в то время как TES строится на глубоких исторических и культурных основах[46]. Пассивное повествование разворачивается в обоих случаях по-разному, и трудно сменить позиции и сделать упор на пассивную вселенную в новой TES. Но если верить Тодду Говарду, то следующая игра серии будет проходить в полностью открытом мире, предлагающем игрокам гораздо больше места и свободы, чем одна провинция. Эта свобода, за которую так много лет выступали разработчики, пожалуй, не лучшая новость для очень консервативной серии, которая видела рождение Morrowind или Skyrim.
Исследование чрезмерно открытой вселенной, полной чудес, будет происходить за счет истории. Сценаристам придется постараться, чтобы держать игроков в напряжении и не оставить сюжет на заднем плане. Рассеивание внимания, безусловно, является одним из величайших зол нашего времени, и хрупкое равновесие между сценарием и пассивным повествованием может очень быстро нарушиться, если на ранних этапах создания сценария не будут установлены определенные рамки. Fallout 4 предлагает невероятную вселенную и великолепно изображает окрестности Бостона, но многочисленные сценарные упрощения, бессвязность и уменьшение возможных вариантов выбора оставили очень горький осадок у многих игроков и критиков. Если выбор в The Elder Scrolls менее важен, то качество историй не должно страдать от гонки к сверхреализму, который бы утопил повествование в потоке панорам, заставляя забыть об остальном.
Упрощенный в некоторых аспектах геймплей Skyrim разочаровал игроков, которые следовали за франшизой с самого начала. Успех игры неоспорим, но тем не менее ее хорошенько раскритиковали за явную удаленность от ролевых начал. Эти изменения были сделаны в пользу большей модульности и открытости для новых аудиторий, но они же огорчили многих любителей ролевых игр и специалистов в области статистической оптимизации, которые ценили строгость билдинга своего персонажа. Отказ от классов и возможность быть всеми сразу – основа Skyrim, но далеко не факт, что так все и останется в следующей игре. Драконорожденный был особенным персонажем серии из-за своих способностей и контекста. Вполне возможен и куда более приземленный подход, в котором новый герой будет гораздо более «смертным», чем его предшественник, и столкнется с несколько более сложными дилеммами. Таким образом, франшиза воссоединится с частью своей прежней аудитории без отчуждения игроков, которые открыли для себя СRPG со Skyrim. Этот подход также имел бы много последствий для реиграбельности и позволил бы углубить некоторые аспекты, которые могли считаться слишком легкими после той сложности, которой иногда грешили игры серии до появления Skyrim. Выбор класса также послужит предлогом для обновления древних гильдий Тамриэля. Да, они находятся на различных стадиях распада или реорганизации, но все еще остаются мощным инструментом власти и контроля над историей.