Энель покачала головой.

— Я не об этих тряпках. О плащах — они помогают скрывать присутствие.

Я по-новому взглянул на накидку. Настоящий артефакт! Набросил его на плечи. По ощущениям ничего не изменилось, да и попытка исследовать его Системой ничего не дала.

Также Энель вручила меч в ножнах. Я извлёк его и нахмурился. Даже с моей нехваткой знаний было болезненно очевидно, что это не боевое оружие. Церемониальная побрякушка — с лёгким посеребрённым лезвием, но тяжёлой рукояткой, на которую налепили золотых нашлёпок.

— Что ты хочешь от стазис-тайника? — развела руками Энель. — В него набили что побогаче, чтобы не отдавать врагу. Сам виноват, что забрался сюда без оружия. И как умудрился выжить?

На языке вертелась тысяча вопросов, но я пересилил любопытство. Сперва нужно выбраться из проклятого леса.

— Идём, — позвал я Энель, встав у порога.

— Сейчас? Не дожидаясь рассвета? Ни за что.

И она показательно зевнула, продемонстрировав ровные белые зубы.

— Боишься темноты?

Будь я один, ни за что не сунулся бы в наполненную монстрами чащобу. Но со мной была та, кто этот лес и проклял. Значит, справится с любой угрозой, которую он подсунет.

— Опасаюсь того, что может в ней водиться, — ответила Энель. Приблизилась ко мне и всмотрелась в ночь. — Столетия в камне на пользу не пошли — от прежних сил осталась лишь тень. А здесь проще обороняться.

— От кого? — не понял я. — Разве храм не отгоняет злых тварей?

Энель серебристо рассмеялась.

— Разве для вас, людей, Милиам не зло? И тем не менее ты здесь, в разрушенном доме лунарной богини, покровительницы тьмы. Она приветствует всякое ночное создание. Сюда боялись соваться, пока горел Аскалон, один из клинков, освящённых солярной богиней. Но я его слегка подправила, — уголок её рта поднялся в довольной ухмылке, — совсем чуть-чуть. И преграда для нечисти исчезла. А её завелось много, похоже. Так уж случается, когда вкладываешь в проклятие всю себя…

Она показала левее от площади, где наметилось шевеление.

— А вот и гости.