Дорогие читатели! Мы, то есть составитель, переводчик и комментатор переведенного… то есть я, поскольку един в этих трех лицах, обращаюсь к вам с предисловием. Хуже нет, чем самому писать предисловие к собственной книге. Поругать-то себя можно, а похвалить… Сейчас я бы (кабы это был не я) написал, что эта книга — плод пятилетнего титанического труда по переводу англоязычных хайку на русский язык. Что впервые на русском языке выходит из печати собрание американских, британских и австралийских хайку столь внушительного объема. «Более восьмисот стихотворений!» — воскликнул бы я (то есть не я, а тот, другой который). Но ничего этого вы, дорогие читатели, не узнаете из настоящего предисловия, потому что его пишу я, а не тот, другой.

Вернемся, однако, на некоторое время назад. Как раз в самом начале нынешнего тысячелетия прикупил я по случаю в одном из книжных магазинов Лос-Анджелеса антологию «Мгновение хайку». Даже и не по случаю прикупил, а от скуки. Жил и работал я тогда в Америке, и мне хотелось чем-то себя занять долгими зимними калифорнийскими вечерами, когда за окном ни зимы, ни снега, ни даже скрипа снежного, а только голубое безоблачное небо, и подпирают его бесстыжие пальмы с толстыми волосатыми стволами. Поначалу я думал, что для перевода этой антологии мне хватит обычного словаря, в котором и есть-то два десятка слов из тех, что у нас, в России, считаются американскими, — небоскреб, миллионер, форд, джинсы и мальборо. А оказалось… что нужны словари ботанические и зоологические. Оказалось, что поэты хайку в этой стране души не чают в песнях сверчков и цикад, в кваканье лягушек и осенней луне, в облетающих лепестках яблонь и в загадочном молчании секвой. А взять, к примеру, домашних животных. Для русского поэта хайку, по моим многолетним наблюдениям, существует только одно домашнее животное — таракан. С ним он и общается, когда хватит лишнего остается наедине с собой. Не то американец. Тут тебе и кошки, и собаки, и лошади, и коровы, и даже… нет, тещи среди них нет. Жаль, конечно. А все это от политкорректности, будь она… Ну, это я так, отступил от основной темы. Как-то раз в одном американском хайку я повстречал корову. Но слово, которое ее обозначало, было не просто «корова», а такое специальное, которое обозначало коровью породу. Представьте себе нашего поэта, который знает, как называется та или иная корова. Да хоть крестьянина представьте. То-то и оно. Вообще, переводить хайку довольно сложно, поскольку эта стихотворная форма напоминает собой маленькую шкатулочку, в которой чего только нет. Ты ее открываешь, а из нее как все повыскакивает, как посыплется… И почти всегда не удается потом собрать эти детали, детальки и детальки совсем крошечные и затолкать их обратно в шкатулку. Перевод хайку с английского на русский и есть эти самые мучения по разборке и сборке содержимого шкатулочки. Как правило, в результате перевода у меня получалось по два, три, а то и пять вариантов. Часто я эти варианты обсуждал с друзьями в своем «Живом Журнале», и в результате к моим вариантам добавлялись варианты друзей. Однажды я так утомился этими вариантами в одном из хайку, что написал автору и попросил рассказать, что же на самом он имел в виду. Ответ его напоминал инструкцию по разборке той самой шкатулки, о которой я писал выше. Конечно, все детали и детальки его стихотворения автор не разбросал как попало, а разложил самым аккуратным способом. Список этих кораблей-деталек занимал три страницы убористого текста, и я его прочел наполовину самым внимательным образом, но легче мне от этого…

А вот при переводе австралийских хайку я столкнулся с другими препятствиями. Трудно нам, жителям средних широт, представить себе этот далекий сумчатый континент. Страну безмятежных коал и упорно возвращающихся, словно женщины, бумерангов. Капустные пальмы и хлебные деревья. Хохот кукабарр и ехидство ехидн. Диких собак и одомашненных страусов. Времена года наизнанку. Теплое виски в январе и Восьмое марта, отмечаемое ранней осенью. Как они там, на обратной стороне, не устают ходить вниз головой — непонятно. Как они при этом пишут стихи — понятно. Стихи обычно в таком положении и пишутся. Их даже можно перевести на язык родного бездорожья, но понятнее они от этого не становятся. И тогда я стал писать примечания к наиболее сложным для нашего понимания хайку. В один прекрасный день я понял, что и сам могу сочинить не хуже австралийцев мне попала в руки антология новогвинейских хайку. История этой книжки стоит того, чтобы ее рассказать хотя бы вкратце. В 1932 году с одного из советских секретных подземных аэродромов взлетел тяжелый четырехмоторный самолет «Иосиф и его братья». На его борту находился… Нет, об этом человеке с горячим сердцем и вечно мерзнущими руками ничего я вам рассказать не могу, поскольку архивы до сих пор. И еще долго. Могу сказать только, что летел он в Австралию готовить восстание революционно настроенных аборигенов. Но… партия предполагала, а тайфун располагал. Самолет сбился с курса и упал в океан неподалеку от побережья Новой Гвинеи. Спасся только наш герой. Лишь через два года в Центре получили первую радиограмму от вождя одного из папуасских племен. Я не буду здесь рассказывать о невероятных трудностях, с которыми пришлось столкнуться этому человеку, не скажу о том, что его радиопередатчик был собран из деревянных ламп, которые постоянно подтачивали жуки-короеды, не пророню ни слова и о том, что он, примерный семьянин и отец, имел трех, а в урожайные годы и четырех… но верность партии сохранил. Через десять лет после Второй мировой войны один недоеденный английский миссионер, сумевший выбраться из тех мест, опубликовал в новогвинейском издательстве Maclay & Miklucha тоненькую книжечку под названием The Moon & The Possum. Не буду рассказывать, какими путями она попала ко мне. И не просите. Я подписку о неразглашении слово дал. Прочтите хайку из антологии «Луна и кускус» — и сами все поймете.

Впрочем, сколько можно гостей держать в прихожей. Проходите, дорогие читатели, прямо в первую главу. И идите, никуда не сворачивая, до десятой. Я надеюсь, что вам понравится в этом доме и вы не раз его еще посетите.

Михаил Бару

Некоторые из напечатанных в этой книге переводов публиковались в журналах «Арион», «Сетевая Словесность» и альманахе «Хайкумена».

Из антологии современных североамериканских хайку «Мгновение хайку». An anthology of contemporary north american haiku «Haiku Moment»

Edited by Bruce Ross

© 1993 Bruce Ross

Published Charles E. Tuttle Company Inc.

В 1993 году (а кажется, что много лет назад) вышла в свет моя антология современных североамериканских хайку «Мгновение хайку». Моей целью было дать читателю представление о том, что происходило с этой поэтической формой в тогдашней Америке и Канаде. В предисловии к антологии я рассказал о разных поколениях американских поэтов и о том, к чему они стремились. С тех пор появились новые поколения, на которые повлиялa «ситуация постмодерна», включая и тех, кто обретается исключительно в Интернете. Российскому читателю антология дает возможность узнать, как разные поколения aмериканских поэтов пользовались формой хайку, чтобы передать связь своих ощущений и природы. В недавнем документальном фильме, посвященном писателю-фантасту, который придумал слово «киберпространство», главный герой говорит, что в умопомрачительном контексте нашей второй, технологической «нервной системы» он хотел всего лишь поймать мгновение. Здесь вспоминается и отречение русских акмеистов от символизма с его «соответствиями» и системой мистических образов в пользу образов конкретных и визуально ярких — нечто подобное свойственно и «имажизму» американских хайку. Как писал один из поэтов-акмеистов, их целью была «в первую очередь — борьба за реальный мир, <…> за нашу планету Земля». В ситуации постмодерна возникает насущная потребность подобного движения, диктуемая тем чувством, которое Андрей Вознесенский определяет как «ностальгию по настоящему». Сегодня кажется, что наш общий культурный опыт подтверждает убеждение Джеймса Джойса о том, что история — это сон, от которого мы пытаемся очнуться. Но сон этот близок к кошмару. Самая суть нашей человечности испытывается на прочность. Что нам остается, как не попробовать вернуть себе наше естество, наши чувства, наш мир. Скромное искусство хайку во всем мире помогает нам сделать это прямо сейчас, способствуя «глобализации чувств».

Хотелось бы поблагодарить Михаила Бару за его титанический труд по переводу антологии «Мгновение хайку». Он дает возможность российским читателям увидеть, что такое современное американское искусство хайку, подсказывает настоящим и будущим российским поэтaм, как по-новому ощутить чувственный мир, используя форму и постигая содержание жанра хайку, получая при этом, что тоже очень важно, немало удовольствия.

Перевод предисловия Евгения Вассерштрома при участии Елены Козаржевской и Михаила Сазонова.