— Женщины, вы первые должны быть сторонниками и проводниками новой свободной любви, — включился в действие опоздавший к «подержанию» очкастый парень. — Вам нечего терять, кроме своих цепей!

— Бедняжечка, — Саша явно не разделяла общей веселости. — Только глянь!

Кивнула вниз, на выставившиеся из-под приподнятого подола голени девицы, густо расписанные разноцветными синяками. Но меня почему-то пуще всего задели старательно забеленные зубным порошком парусиновые туфельки с бесстыдными заплатками на местах, в которые упираются большие пальцы.

— В заросшую канаву легко падать.

Девица тем временем всецело отдавалась животрепещущей теме:

— … новая любовь это свободная связь на основе экономической независимости и органического влечения индивидуумов противоположного пола…

На одном, как видно особо поднимающем «душу» моменте очкастый парень не выдержал. Резким кивком головы закинул повыше со лба шевелюру, облизал губы, в уголках которых уже белела пена:

— Будем петь и плясать! — заявил он, перекрывая веселый ор бригады. — Зови своих подруг, Симка, сейчас же зови! В день Интернационала так можно!

— Ах, зачем ты меня целовала, жар безумный в груди затая… — послушно, как будто только того и ждал, начал запевала с дальнего конца стола.

Девица ловко выкрутилась из жадных коммунарских объятий, будто того только и ждала. Величаво, как дорогое вечернее платье оправила пеньюар, и вдруг схватилась за прореху:

— Дылда, для какого черта газ прорвал? Да ещё на таком месте! Как я теперь плясать буду?

— Я ништо, я токмо ладошкой прикрыл, — под гогот товарищей начал оправдываться вдруг ставший крайним дылда. — Больно просвечивает!

Вздорная заминка позволила мне собраться с мыслями; еще чуть-чуть, и словами тут никого не остановить. Был бы один, полбеды. Pornotube двадцать первого века показывал оргии похлеще; вошкаться же в свальной грязи меня никто не заставит. Но Александру пора уводить, да чем скорее, тем лучше.

— Охлади людей, бригадир! — я с размаху пнул под столом ногу Семеныча.

Особой надежды остановить накатывающее блядство я не питал, а вот отвлечь коллектив от своего английского ухода казалось делом нелишним.

Однако бригадир не сплоховал, ударил по самому больному:

— Денег нет них…я! — проревел он на полобщаги.

Всего три слова, зато какой потрясающий эффект!

— Так что, анаши не будет? — уточнила девица.

После пространных речей о красивой марксистской любви примитивный цинизм этих ее слов показался мне сущей мерзостью. Скривившись, как от куска лимона, я процедил в сторону «сказочного видения»: