Филипп хмыкнул. Эти слова ничего для него не значили, а вот многочисленные свидетельства о деле при Козьих ручьях оттягивали чашу весов несравнимо сильнее туманных намёков лжепрорицателя о будущем.

— Как я умру?

Онорато ждал этих слов с самого начала и всё же они прозвучали громом среди ясного неба. Умолчать невозможно, это разрушило бы фундамент ещё не выстроенного доверия.

— От кинжала убийцы, царь. Достигнув высшего могущества в Элладе.

Филипп некоторое время молчал, потом спросил:

— Когда?

— Сложно сказать, всё это не ясно. Примерно через четыре года. Это если бы не вмешались мы. Теперь будущее снова в тумане.

— Четыре года…

— Да, царь. Александр наследует тебе, когда ему будет двадцать.

— Александр… — Филипп повернулся к Онорато и спросил, — он продолжит то, что я начал?

И сам же себе ответил, взглянув всторону моря:

— Продолжит, без сомнения. Но он горяч, не свернул бы шею.

— О, нет! — воскликнул Каэтани.

— Ты знаешь и его судьбу?

— Я знаю то, что могло стать его судьбой. Станет ли теперь — не знаю.

— Ты откроешь мне его судьбу, Онорато. И мою. Со всеми известными тебе подробностями, — голос Филиппа стал ниже, чем обычно, — от этого зависит, как я буду относиться к тебе и твоим людям. Я хочу знать — кто.

Онорато покусал губу. Он чувствовал себя сидящим на сковороде. И от таких мыслей не мог отделаться уже давно.

— А если я… откажу тебе, царь?

— Некоторые мне пытались отказать, — пожал плечами Филипп, — и где они? Сейчас вы все в моей власти и чудо-оружие вас не спасёт.

— Возможно… — буркнул Каэтани, — но я и не собирался ничего укрывать от тебя, царь. Однако, всё же осмелюсь поставить условие.