— Н-на!
Клинок ныряет в податливую плоть.
"Что же ты, парень, какой нерасторопный? Так медленно двигаться нельзя, от этого умирают. Ты ведь умер? Наверное, ты просто очень устал… Наверное… Я тоже устал. Но ещё не умер. И не умру. Я вас всех тут переживу".
Перед глазами возник очередной афинянин. Какой гладкий щит у него, ни царапины. Совсем новый.
"Ты откуда взялся? Здесь таких нет. Здесь повсюду вмятины… Во-от такие… Как на тебе теперь".
Глаза-то какие у него большие. Испуганные.
"Да что ж ты так бестолково машешь… Эх, парень… Дурак ты… Сидел бы дома… Я же не хотел вас убивать. Никого не хотел. Я просто хотел, чтобы вы видели — мир изменился. Он не станет прежним. Что же вы делаете? Почему не бежите?"
Не бегут, лезут всё новые. Каэтани вдруг понял, почему афиняне дерутся с таким ожесточением. Конечно же, защищают Фокиона.
Он ошибся. Афиняне защищали священный "Парал".
Четыре раза уже боднули "Падрону". Три вскользь, без разгона. Вёсла все переломали, конечно. Один удар вышел серьёзным. Так и потонуть недолго.
— Да сколько же вас?!
Палуба под ногами ходит ходуном. Вот ещё один толчок и нарастающий рёв слева. Что там? Некогда смотреть. Сожрут вмиг. Да и так понятно — подкрепление прибыло. Интересно, к кому?
К последнему греку его прижали так, что мечом не взмахнуть, ни ткнуть. Тот чего-то орал и брызгал слюной прямо в смотровую щель шлема, а Каэтани не мог пошевелиться. Наконец, освободил левую руку и почти без замаха ткнул латной перчаткой грека в лицо. Тот ухитрился отвернуться, подставил нащёчник фракийского шлема. Каэтани ткнул ещё. И ещё. Как механический болванчик с заводной пружиной. Наконец, грек обмяк.
— Давай на них!
Это голос Хивая. Онорато увидел, как венгр и Ветлужанин перелезают на вражескую триеру. По правую руку Ктибор прикончил кого-то, кто не давал герцогу пошевелиться и Каэтани наконец выпрямился.
Нет, он следом не полезет. Не ровен час, свалишься в воду. Это сразу конец.
Каэтани отступил назад, огляделся. Обзор через щель всё равно скверный, как ни крути башкой, но забрало он поднимать не решился. Вспомнил про Барбариго. Хотя греки уже не стреляли. Или стрелы кончились, или стрелки.
Солдаты с "Падроны", ведомые Хиваем, начали одолевать. У врага и эпибатов не осталось, испанцы с гребцами дрались. Кое-кто из родельерос, не отвлекаясь на них, спешил дальше. По сомкнувшимся кораблям воины перебирались на "Парал". К ним присоединился и Демарат, который успел оправиться от шока, пережитого при первых пушечных залпах.
Онорато осознал, что все пушки молчат и аркебузы больше не стреляют. Похоже, дело подходит к концу.
Дело подходило к концу. В общем-то, оно не слишком затянулось. Де Коронадо в центре баталии нанёс грекам такой чудовищный урон первым же залпом, что там и драки-то не получилось толком. Афинские триеры начали отворачивать влево и вправо. Сталкивались друг с другом, даже тонули. На крыльях эллинского строя дошло до абордажа, а в центре почти что и нет.