Не надо никого задерживать, за дверью только Степан, а у него тоже алиби не ахти.

— Василь Сергеевич, так время есть еще, давайте найдем виновного, настоящего. Я барону в делах помогаю, и ответственные поручения сам вел, расскажите, что известно, может свежим взглядом и подскажу чего.

…

Увалился в горячую ванну и сразу уснул. Нет, перед этим съел тарелку холодной каши и кусок сырой тыквы. А наперед накормил кота простоквашей и уложил спать. Ага, еще из объятий матушки вырвался, как из железных тисков, это было сложнее всего. Нет, сначала просочился мимо пары незнакомых щеголей, вышагивающих у крыльца. Не хотелось мне общаться с канцелярией, от слова совсем. Что перед этим было — не помню, как в мутном киселе все.

Очнулся, когда вода совсем остыла, от этого, собственно, и проснулся, зубы начали выбивать похоронный марш. Порезы, царапины обработал, залепил пластырями. Поздно боржоми пить, несколько часов в грязи, болотной тине и прочей дряни. Без антибиотиков, а значит хорошего лекаря — не обойтись. Максимум сутки до воспаления.

Что-то паршиво ты Боря выглядишь. Пару дней назад счастьем лучился и лоснился как масляный блин. Морда помятая, щеки обвисли как у бульдога. Взгляд затравленный, беспомощный что ли.

В комнате загрохотало, судя по топоту — толпа слуг и помощников.

— Боренька мы собирать твои вещи начинаем, скорей выходи, до поезда три часа, — прорезался голос матушки, — живо весь гардероб на кровать.

Делать нечего, надо выходить и сдаваться.

Обнялись посидели на кровати, слуги бегали, сортируя мои пожитки: носочки к носочкам, панталоны к панталонам. Мама рыдала, не забывая отдавать распоряжения, око снимало. Я тоже слезу пустил, ну так, для отчетности.

Вежливый стук. Вошла служанка, поклонилась низко промежутку между мной и матушкой.

— Ваше благородие, ваша милость, госпожа Роза изволит пригласить Борис Антоновича на чашечку чая.

— Ну чего, сынок, иди с мамой Розой попрощайся, она же тебе добра желает.

Тетя Роза сидела на диванчике, сложив руки на животе. А где чай? Почему в спальне? Не к добру. Понимаю, что мы одна семья, но в ночной рубашке взрослого парня на учебу не провожают.

Полился бархатный голосок, — Подойти, Боря, расскажи, как дела у тебя? Мы все так волновались. Я прямо места себе не находила. Ты же мне как второй сын. Мой Ванюша далеко на службе, не звонит, не пишет. А прямо отрада для души, такой молодец и умница.

Обычно такими словами бродячего пёселя поглаживают, прежде чем палку или камень нащупать.

— Ну чего, ну. Все хорошо, все обошлось. Убегал, прятался, вот.

— Заставил ты поволноваться, подходи ближе, садись тут. А мне нельзя волноваться, совсем. Знаешь же, в каком я положении интересном. Это же ты всех предупредил и спас?

Внезапно мачеха переменила тему, — Расскажи, Боря, а тебе моя Лилия нравится?

Я поперхнулся, — Как она может нравиться? Сестра же, вредная и дерется больно.