— Один приезжал?
— Не-е-е, с матушкой и око с нами было.
— Так-с, проверим. И больше не виделись?
— Вживую нет, по ладони общались, сейчас точно скажу — утром вчера.
— О чем говорили?
— Да ни о чем особо. В гости приглашал. Про артельного он говорил, который вывеской интересовался.
— Так, ты мне этой вывеской зубы не заговаривай. Сказал же — не было вывески. Ночью этой, где был и кто подтвердить может?
Я начал осторожно, — Сложный вопрос. Вечером найду, кто меня видел, утром на мосту, тоже народу много. Ночью правда подумать, вспомнить надо.
Отвернулся, повернувшись ко мне задом, обтянутым в белые лосины. Что-то я не то засмотрелся. Обер-старшина затараторил в ладонь как пулемет, — Господин исправник, да, закончил. Опросил, тело упаковали и отправили. Подозреваемого задержал, подозрительного вне меры всякой. Да, прямо как в учебниках пишут, негодяй вернулся на место преступления.
— Молодой человек, вы задержаны. Придется проехать для выяснения некоторых обстоятельств. Не советую оказывать сопротивление, вы имеете право…
— Гражданин обер-старшина, уверен, что это недоразумение.
— В управе будешь объяснять, там быстро разберутся, что ты за гусь. Под наблюдением говоришь? А не сильно ли зазвездился, чтобы око с тобой ездило?
— Василь Сергеевич, вы же фамилию мою не спросили!
— Да будь ты хоть сам…
— Все верно, я Борис Антонович Скотинин, сын барона Белозерского. Вот вам моя ладонь.
Обер-старшина Холодцов сполз на пол, будто разом вынули позвоночник. Не просто вынули, а резко выдернули из задницы. Сложился и сел на пол, завыл, запричитал:
— Да за что мне такое. Что делать, пропало, пропало все. Откуда ты взялся вот так по учебнику, — заломил руки, прямо как моя матушка, — конец моей службе, а у меня дети малые и четыре жены.
Во как, четыре жены значит. Вот бы энергию, потраченную на этих жен, да в правильное русло, например, на следственные действия.
— Ну, учебникам не всегда верить надо.
— Что ты понимать можешь? Все, хана, конец моей карьере. Нельзя, нельзя мне без подозреваемого, — вскочил, засуетился, — Сейчас, сейчас кого-нибудь задержим, уж я-то его разговорю, мигом сознается.