Глупенький, не бойся, — голос, просто сладкая патока, — Будь хорошим мальчиком, закрой дверь на задвижку.

Приехали.

Неуклюже развернулся, роняя конверт из кармана. Удачно прямо мачехе под ноги. Клюнет или нет? Если реакции не будет, придется бежать, чтобы невинности не лишиться, моральной.

Подошел к двери, приоткрыл, выглянул. Никого. Притворил, задвижку тронул. Спиной чувствую, что конверт подняла и читает. Три, два, раз.

Звон разбитого стекла и вынесенной рамы я запомнил хорошо, сам так в комнате делал. Выглянул в проем. Красиво. Мама Роза улепетывала к воротам со скорость камня, выпущенного из пращи. Надо же — с третьего этажа спрыгнула, на восьмом месяце. Преграда не остановила, двойным сальто взлетела на ворота, прямо над каретой и кучей народа. Оттолкнулась от башенки и сгинула.

Поднял мятое письмо. «Немедленно беги, все открылось». Убрал в конверт и назад, в родной карман. Здорово жахнуло, может еще пригодится.

Что это было? А ведь точно было. Раз — живот. Просто обычный живот, размером чуть меньше моего. Близнецы на таком сроке не просто толкаться должны, у них вечный боксерский поединок. Не заметил, Боря, на сиськи залип. Два — с какого перепуга жена главы рода такую дичь задвинула? Ладно бы перед кем-то равным барону или выше. Три…

Досчитать не успел, в комнату ворвался дядя Петя, Степан и прочие, вооруженные опасными острыми железяками.

— Борис, ты что делаешь здесь? Что случилось? Опять ветер? — выдал дядя с порога.

Я медлить с ответом не стал, — Дядя Петя, и тебе привет, тоже рад видеть. Мне ехать пора, извини, провожать не надо.

— Стой. Роза где? Это же ее спальня.

— Если делать нечего — поищите маму Розу по разным темным каморкам, наверняка где-то усыплена и связана.