– Можно, конечно, – махнула рукой женщина. – Ты там как рыба в воде будешь. Там столько дряни всякой ведьмовской, что не передать. Скажи Марушке, что я позволила войти в комнату. Пусть отопрет ее.

Поблагодарив, я вышла в коридор, тихонько прикрыв за собой дверь. Затем спустилась на первый этаж и нашла там горничную, которая с неизменным пренебрежительным видом отвела меня в мастерскую ведьмы. Едва только я вошла внутрь, как мой нос зачесался от обилия пыли, которую поднял влетевший в приоткрытую дверь свежий ветерок. Расширенными от интереса глазами я окинула взглядом эту святая-святых целителя того времени, в которое жила Эфириаль. Огромный дубовый стол по центру, уставленный колбами, в которых на стенках остались следы высохших зелий, покрытые паутиной и пылью пучки трав на веревке у одной из стен, огромный закопченный камин, в глубине которого висел потемневший чан, зашторенные темными льняными занавесками окна, огарки свечей в высоких подсвечниках и обилие ингредиентов в бесконечных рядах пузырьков, которые стояли на высоченном стеллаже, занимавшем все пространство боковой стены комнаты. Подойдя к столу, я взяла в руку одну из колб и тотчас же вернула ее назад, учуяв даже в высохшей емкости запах мышьяка. Затем отодвинула шторы и распахнула ставни, впустив в комнату свежий воздух. Обернувшись, повела бровью, понимая, что прежде чем здесь можно что-то начать творить, нужно привести это место в более-менее нормальный вид. Подойдя к стеллажу, я окинула его взглядом и поняла, что в коллекции Эфириаль было все, что только можно было себе вообразить – начиная от когтей тритона и заканчивая…пудрой с крыльев фэйри. Нахмурившись, я протянула руку к большой баночке, в которой сквозь пыльный налет поблескивала эта самая пыль. Вытерев емкость рукавом, я увидела внутри свернутый в рулончик пожелтевший лист бумаги, перевязанный нитью, а на дне сантиметровый слой пудры с крыльев. Вернувшись к столу, поставила на него банку и едва смогла открыть заржавевшую крышку. Запустив внутрь пальцы, извлекла бумагу. Покрутив ее в руках, стащила нитку и развернула. Записка. Едва только начала читать, как мне понадобился стул, поскольку почувствовала в коленях дрожь такой силы, что едва смогла устоять на ногах.

«Эфириаль, в девичестве фон Крипт».

– О боги, Эфириаль! – у меня уже тряслись не только коленки, но и руки, державшие письмецо с рядами наполовину выцветших строчек. – Фон Крипт. Татиса твоя дочь. Ту, которую ты якобы оставила, чтобы быть с дедом Радана. Вот в чем дело! Она мстит вервольфам, поэтому и помогает фэйри.

Свернув быстро письмо, я запрятала его в карман платья. Затем перевела взгляд на банку, в которой лежала пыльца крыльев.

– Ты явно не просто так письмо сюда положила, – задумчиво протянула я, взяв щепотку сверкающего вещества и растерев его пальцами. – Но не написала, боясь, что кто-то предотвратит то, что можно сделать из этого. Но что?

Закупорив банку, я вернула ее обратно на стеллаж. Затем обошла комнату еще раз, заглядывая в каждый ящичек стола, внимательно осмотрев пол под ковром и пошарив руками на верхней пустой полке стеллажа. Ничего не найдя, я взяла со стола небольшую книгу, в которую Эфириаль явно записывала свои рецепты, и направилась прочь из комнаты. Вернувшись к себе, оставила книгу на столе и пошла принимать ванную, поскольку за прошедший день, казалось, была пропитана помимо пыли еще и чьей-то болью, которая просто резонировала в моем теле, заставляя чувствовать ужасную усталость.

Переодевшись в приготовленное для меня Марушкой новое платья, я почувствовала себя лучше. Заколов волосы, взялась за книгу Эфириаль и села подле стола, пытаясь разобраться в нечетких записях красивого ровного почерка. Сотни рецептов были написаны рукой той, которая явно еще и обладала даром предвидения, раз смогла предсказать то, что спустя столько десятилетий в ее комнатушку войдет девушка, которая окажется почти в таком же положении, как и некогда оказалась сама Эфириаль. Листая пожелтевшие хрустящие страницы, я то и дело хмурилась, поняв, что ведьма пыталась создать что-то одно все это время, ведь в каждой записи фигурировала эта дурацкая пыль с крыльев фэйри. Обведенные и зачеркнутые записи чередовались с какими-то символами явно темной стороны магии. В какой-то момент меня осенило – не могла она создать то, что пыталась, в ней не было темной магии, она ведь была чистокровной и темные знания были закрыты для нее. Символы…откуда она знала их? Такая информация могла быть только в родовом гримуаре темных ведьм, но в мастерской я его не видела. Пролистав до конца книгу, я на последней странице увидела обведенную дату и какой-то рецепт, один из ингредиентов которой был записан под знаком вопроса, а второй не дописан и пара букв обрывалась длинным росчерком чернила, переходящего в элемент какого-то символа.

– Ты умерла в тот момент, когда писала эти строки, – прошептала я страшную догадку.

Схватив книгу, я помчалась к комнате матери Радана.

– Еще не спишь? – открывая дверь прокряхтела недовольно она, уже одетая в длинную белую сорочку и чепец для сна.

Тут только я заметила, что за окном уже вовсю балом правила ночь.

– Я просто зачиталась, – обеспокоенно проговорила я и подойдя к женщине показала последнюю страницу книги. – Это дата…ее смерти?

Женщина нацепила на нос очки с толстыми линзами и прищурившись окинула взглядом записи.

– Ну да. Она умерла в тот день у себя в мастерской.

– Скажите, а книги у нее не было еще какой-то? Гримуар темный, я так предполагаю. Он точно должен был быть, поскольку она использовала символы, которые недоступны светлым ведьмам, а такие знания не почерпнешь где ни попадя.

– Да кто ж его знает, – пожала плечами мать Радана, – я не особо с ней общалась. Она же была второй женой моего отца и для меня была кощунственной сама мысль об их отношениях. Поэтому я предпочитала игнорировать ее. Странной она была, эта Эфириаль, если честно. Вроде бы красивая, молодая, но замкнутая очень. Больше с отцом моим общалась, а с остальными так, парой фраз, не более того. Помогала всем и вся, это да. Мор остановила в клане, когда неизвестная дрянь стала косить здесь всех подряд. Может, конечно, тяжело ей здесь было, чужое ведь все вокруг. Был бы хоть ребенок, а так…Поэтому ничем помочь тебе не могу, Амаль. Если и была книга, то теперь уж ее точно не найти, все секреты эта чудо-ведьма забрала с собой в могилу.

Расстроенно забрав книгу из рук женщины, я покрутила ее в руках, затем проговорила себе под нос:

– В могилу забрала с собой…А где ваш склеп находится? Мне можно съездить туда?

– Склеп? – удивленно приподняла бровь женщина. – Ты что, хочешь заглянуть под могильную плиту Эфириаль?