Под «всеми» он, очевидно, подразумевает гостей со вчерашнего бала.

Роуз хмурится:

– Со всеми прибывающими людьми риск…

– Не понимаю, как то, что ты повторяешь одно и то же, может заставить меня передумать, – говорит Джаг, небрежно прекращая разговор, и на его лице появляется нейтральное выражение, напоминающее папино прошлой ночью в камере.

– Приведите их наверх через полчаса, – велит Джаг охранникам, отряхивая руки, как будто от общения с нами они стали грязные, и покидает камеру с таким же уверенным видом, с каким вошел.

Я смотрю на Эша, у которого разбита губа, но он смотрит не на меня, а на Роуз. И на лице у него очень странное выражение, будто он задает ей немой вопрос. Охранники снова заковывают Эша.

Роуз встречается со мной взглядом, и я замираю. Несмотря на изящные, словно эльфийские черты лица, в ней нет никакой мягкости. Вместе с охранниками и вышибалой она вслед за отцом выходит из камеры.

Мы молчим до тех пор, пока не стихают шаги, убеждая нас, что мы снова одни. Перевожу взгляд с окровавленного Эша на Инес с грубо остриженными волосами. Та высоко подняла голову, лицо выражает несломимую гордость.

– Мне так жа… – начинаю я.

– А мне нет, – перебивает Инес. – Это лишь укрепляет мою решимость.

– Но вчера ночью… Если бы я не разбила тот флакон… – Я осекаюсь, в горле растет ком.

Инес поворачивается ко мне все с тем же гордым видом.

– Новембер, даже не смей об этом думать, – говорит она, и меня поражает так не свойственный ей суровый тон. – Мои волосы – всего лишь волосы. Губа у Эша заживет. Соучастники Джага – опора его правления. Никогда не подчиняйся. Никогда, никогда.

Ее сила ободряет меня.

– Мы станцуем на его могиле, – говорю я.

– Станцуем на его могиле, – повторяет Эш, и мы замолкаем. Над нами висит приказ Джага привести нас наверх.

И по мере того, как проходят секунды, приближая нас к участи, которую готовит нам Джаг, у меня в сознании проносятся образы из моего сна: все мои друзья лежат мертвыми на полу, а я держу в руках яд, который их убил.

– Я должна вам кое-что рассказать. Наверное, давно надо было… – говорю я, и все они поворачиваются ко мне. – Перед самым отъездом из Академии мне приснился сон, и мне кажется, он предвещал нашу гибель…

– К счастью для тебя, это был просто сон, а ты, черт возьми, не гадалка, – ворчит Аарья.

– Все казалось таким реальным, – продолжаю я. – И тот большой зал наверху…