Слова, как нож, резанули по сердцу, но я постаралась придать лицу холодное выражение, чтобы ведьма не догадалась об истинности своего предположения.

– И не стоит строить из себя недотрогу и неприступную, по тебе и так всё видно, – она пыталась вызвать меня на откровенный разговор, но я молчала. Мне не хотелось теребить рану ещё больше. А ведьма продолжала:

– Тебе эта привязанность сильно помешает на службе, но благодаря ей ты поймёшь всю важность своего предназначения. Думаю, тебе не стоит упрямиться: ты можешь подарить своему избранному ещё денёк. Но после я жду тебя, сильно не задерживайся. У тебя очень много работы.

Старуха не без труда поднялась и исчезла.

Итак, мне дали отсрочку в один день, по прошествии которого мне всё равно предстояло найти поляну, где живёт Хранительница Леса, посвятив себя чему-то важному. Грусть понемногу отходила. Эта встреча давала понять, что и ведьме не чужды нежные, земные чувства, что за столько лет она не превратилась в камень и понимает каково это – любить и быть любимой. Именно это и успокаивало, вселяя уверенность, что не всё потеряно в человеке. В любом.

Очнувшись от недолго забытья, Хóтен уверенной рукой схватил моё запястье, словно проверяя, на месте ли я. И только после этого его глаза открылись. Он не желал меня отпускать, однако принимал мой выбор.

Мы провели вместе чудесный день: питались ягодами, волшебным образом появляющимися на краю поляны, купались в роднике, а затем обсыхали на жарком солнце. Вечером же отыскали ветки ели и сосны и соорудили уютный шалаш. В ту ночь я поняла: Хóтен навсегда останется в моём сердце; мне предстоит просыпаться по ночам от тени его голоса в голове – и меня это устраивало. Ведь именно эта память меня будет связывать с человечеством, от которого я ухожу.

В тяжёлые времена, зачастившие в гости в последнею время, я всегда вспоминаю тот день, словно светлый лучик отделяющий меня от тьмы. После отведённой отсрочки я снова отправилась искать нужную поляну – на этот раз, чтобы окончательно отдаться делу своей жизни. И уже тогда я несла под сердцем тебя, Ванечка.

***

Женщина замолчала, так как сказала главное: она – мать Ваньки. Раньше мальчик думал, что его мама умерла. Отец мало рассказывал о ней, лишь частенько с нежностью смотрел на сына, словно ища в его чертах эхо любимой женщины. Теперь-то Ванька догадался, отчего отец так оберегал сына: у него не получилось сберечь любимую, а ныне и Ванька пропал. Пареньку стало не по себе, ведь он оставил отца в жуткой безызвестности. Что же с ним стало, когда на утро его встретила пустая сыновья лежанка?

Зная продолжение истории, Илья нахмурился. Ему не очень-то нравилось, что в итоге маленькому мальчику пришлось остаться одному, точнее, без матери, без тёплых, понимающих глаз, часто видящих много больше, чем отцовские.

– Через девять месяцев, на пороге семнадцати лет и в начале моего обучения – которого не должно было случиться, – разным премудростям, появился на свет ты, – продолжила женщина погрустневшим голосом. – Моя наставница, Мо́ра, поведала, что не чувствует в тебе никаких магических способностей. Ещё она поделилась своими видениями, в которых на протяжении долгого времени тебя нет рядом со мной. Ведьма посоветовала не мучить твою невинную душу колдовским обществом и отдать отцу. У меня было два пути: либо ослушаться знаков, оставив родного сына при себе, либо отдать его на попечение не менее близкому человеку. Мне долго пришлось колебаться, но потом я решила: ты мальчик, юноша, в будущем – мужчина. Тебе предстоит обучиться определённому ремеслу, остепениться, завоевать сердце и душу какой-нибудь красавицы. Мне думалось, что расти с образцом для подражания, с отеческим наставлением тебе будет сподручнее. Нет ничего хуже для парня, чем бабское общество. А только оно у меня и было.

Фаня примолкла.

– Ты, наверно, хочешь узнать, что же тогда здесь делаю я? – вступил в разговор Илья. Он сказал это бодрым, храбрящимся тоном, словно никакой исповеди женщины перед мальчиком сейчас и не было.

– Да, можно было бы и это узнать? Почему бы и нет? Особенно после новости о живой родной матери, оказавшейся ведьмой, – недовольно отозвался Ванька, не заметив, как сжалась Фаня. Ему было больно признавать, что он чего-то лишился за свою пока ещё короткую жизнь. Но такова человеческая доля: приходится чем-то жертвовать. Либо мальчик вырос бы, не зная отца, но под уютным крылом матери, либо получилось то, что есть. И тут уже невозможно понять, что стало бы лучше для ребёнка.

Но больше всего Ванька не понимал того, как можно было отказаться от обычной жизни и посвятить себя долгому служению нереальному существу. Причём, не имея возможности обрести близкого человека, вот так отречься от родных, просто уйти в изгнание и ради чего? Чтобы присматривать за Лесом, который со своим волшебством и могуществом отчего-то не может самостоятельно справиться с человечеством. Пока что Ванька больше всего не мог смириться именно с этой несправедливостью.

– Вообще-то мы называем себя Хранительницами – это просто и понятно, и вполне отражает суть нашего предназначения, – начала тихо оправдываться Фаня, но, заметив суровый и непонимающий взгляд Ваньки, замолчала.

Наступила неловкая тишина, которая, как понял Ванька, могла бы нарушиться лишь беспечным рассказом Ильи. Точнее, паренёк надеялся, что рассказ окажется беспечным, иначе он взвыл бы от грусти и просто-напросто сбежал.

– Илья, что же ты? Как ты тут оказался? – Ванька решил нарушить молчание, чтобы не казаться уж слишком неблагодарным за вылитую за шиворот горькую правду.

– Вообще эта история намного короче, чем… – тут Илья запнулся, стрельнув глазами в Фаню. – В общем, меня так же призвал Лес. Так сказать, попросил о помощи и направил в этот дом. Родился же я задолго до твоего, да и Фаниного, рождения, но до прихода на поляну ни про каких лесных ведьм не ведал. Где и когда именно я появился на свет, тоже не помню. Возможно, родители меня бросили, узнав, кем я являюсь, а может, они тоже были оборотнями и их убили. Теперь это невозможно узнать. В начале жизненного пути я был, как и обычный человек, очень слаб и хрупок, но годы брали своё, делая меня старше, осмотрительнее и сильнее. Теперь я могу с лёгкостью нести на себе человека, бежать сутками и практически не уставать, видеть в темноте, чувствовать запахи на больших расстояниях. Короче, я стал полноценным оборотнем, вот, правда, шкура мне досталась немного необычная. Где ещё ты видел оборотня-вепря?