Ванька догадался: отвертеться от необычных похитителей не получится. Тем более теперь ему просто необходимо было узнать, что из себя представляет эта женщина, кажущаяся тенью из прошлого. Не совладав с любопытством, мальчик, будто мотылёк, двинулся к свечению.

Чтобы не удариться о верхнюю балку, Ваньке пришлось чуть пригнуться. Он и так был не очень-то высок для своего возраста, но избушка, вероятно, была сделана для совсем приземистых обитателей. В доме было сильно натоплено, хоть морозные дни и закончились чуть меньше недели назад. Уютность угадывалась во многих мелочах обстановки: от мягкой воздушной лежанки до старого и немного потрёпанного веника, стоящего вверх тормашками возле топки. За кухонным столом, расположенным недалеко от печи, сидела женщина, которая немного ранее подзывала мальчика к себе. Благодаря расставленным по всей комнате лучинам, у Ваньки получилось рассмотреть её, и осознание накатило на него с такой силой, что даже пришлось ухватиться за дверной косяк, вовремя оказавшийся, слава богам, возле его руки.

Женщина была похожа… нет, Ванька как две капли был похож на женщину, ютящуюся возле печки, словно ей было холодно. В селе Ванька часто слышал о его схожести с отцом, да и сам паренёк видел общие черты. Но сейчас сходство было намного заметнее и очевиднее – настолько близко было их родство с незнакомой женщиной. Мальчик сделал непроизвольный шаг вперёд, словно его подтягивала хомутом та женщина, смотрящая на Ваньку с застенчивой и немного смущённой улыбкой.

В дверях кто-то чуть слышно шаркнул. Ванька очнулся от пристального рассматривания – ведь это неприлично! – и обернулся на шум. На пороге стоял рослый, можно даже сказать, огромный юноша. Ему можно было дать как восемнадцать лет, так и все тридцать. Он был высок и очень могуч, словно настоящий богатырь, пришедший из сказок, которые так нравились Ваньке в детстве. Юноша приветливо, лучезарно улыбался. Один глаз у него был светло-песочного цвета, отчего в свете домашних огней казался с лёгким красноватым оттенком, другой же был небрежно перевязан повязкой, отчего молодой человек был похож на плутоватого разбойника.

***

Юноша протянул руку и густым, медовым басом пропыхтел:

– Меня звать Илья, – слегка потрясая Ванькину ослабевшую руку, парень согнулся в лёгком поклоне. – Назвали так в честь Ильи Муромца.

Обогнув Ваньку, назвавшийся Ильёй молодой человек сел напротив женщины и, достав из-за пазухи костяной нож и оселóк, принялся точить лезвие. В помещении повисла шуршащая тишина.

Пришедший юноша сильно отличался от мальчика. Ванька был невысок, светловолос и голубоглаз – обыкновенный славянский паренёк. Илья же был дюжим, бронзовокожим и темноволосым. Волосы прикрывали ему уши и немного вились, придавая его виду некую романтичность. Но совершенно не видимая жёсткость, иногда проскальзывающая в его прямом взгляде, выдавала в нём стойкого и мужественного человека, у которого превыше всего честь и достоинство.

– Ты не стесняйся, проходи, – вздохнул Илья. – Фаня думала, что и в этот год у меня не получится тебя привезти, поэтому сегодня так засмущалась: уж и не надеялась.

Молодой человек говорил внятно, но вот смысл фраз был для Ваньки немного не ясен. Нет, он догадался, что его ждали уже давно, но почему – было до сих пор непонятно. Поэтому, продолжая стоять на пороге, Ванька решился на первый вопрос.

– Не поймите меня неправильно, я рад, что меня не съел вепрь, после дня пути, – Ванька махнул за спину, показывая, какого именно вепря он имел в виду. – Но мне хотелось бы узнать, что здесь происходит и кто вы…

Последние его слова сошли практически за шёпот, так как в глубине души Ванька боялся узнать ответ. Боялся, но всем сердцем желал услышать то, что сам себе успел придумать, после того как увидел женщину.

Илья весело рассмеялся, словно его не заботили все волнения Ваньки, слегка засмущавшегося от смеха незнакомца.

– Да не переживай ты так, парень. Давай я тебе объясню хотя бы одну загадку, так? – Илья не торопясь направился к Ваньке. – Тот вепрь, который тебя сюда доставил, на самом деле не настоящий вепрь. Понял?

Ванька быстро кивнул, потому что и так подозревал это.

– Этот вепрь тебя никогда не сожрёт, потому что он просто-напросто не людоед. Понял?

В этот раз Ванька махнул головой чуть медленнее, так как смысл понял, но цельность идеи от него ускользнула. Илья же замолчал, ожидая вопроса от уже открывающего рот Ваньки.

– Но причём тут людоедство?

– При том, Иван, что тот самый вепрь, – Илья махнул за спину Ваньки, словно приглашая его самого убедиться в правдивости своих слов, – на самом деле я, а я и есть тот вепрь, понял? То есть, если называть вещи своими именами, можешь меня считать оборотнем – человеком, который в нужный момент превращается в зверя – а именно, в вепря – дикого кабана.