Настоящее. Глава 01, в которой всё начинается и продолжается

Есть в одном селении поверье, что один раз в год, в день весеннего равноденствия, на пустоши возле нового кладбища, появляется вепрь. Никто не знал, как он выглядит, откуда и зачем приходит: люди не задумывались об этом. Они просто знали, что есть ночь, когда не стоит соваться на пустошь, а то можно напороться на острые клыки, или ещё хуже: унесёт незваного гостя зверь далеко в лес, из которого, как говорили старожилы, он происходит и поминай как звали.

Ванька, обычный мальчишка из этого села, всегда верил подобным преданиям, даже несмотря на то, что вепря как такового никто не видел. К своему шестнадцатому дню рождения, который как раз и приходился на день весеннего равноденствия, Ванька наслушался предостаточно о запрете выходить из дому после захода солнца. Он, как и все, свято верил предостережениям, закрываясь на дополнительно поставленные засовы, но независимо от этого каждый раз слышал всё новые подробности, что может сделать вепрь с непослушными детьми.

Но всем "послушаниям" когда-нибудь приходит конец.

Ежегодно в день весеннего равноденствия с утра в деревне начинались гуляния. Соседи ходили в гости друг к другу, принося гостинцы. На главной площади раскладывались торговцы со всякой снедью, привлекающей аппетитными запахами внимание молодёжи. Устраивались всевозможные игры для развлечения жителей. Но предвкушение, ожидание весны длилось буквально до первого провалившегося за горизонт солнечного луча, после чего лотки скóренько сворачивались, а люди отправлялись по своим закуткам, трястись перед тёмной пустошью, дающей вечерний приют страшному созданию.

Поговаривали, что до Ванькиного рождения праздник проходил совсем не так. Гуляния продолжались до поздней ночи. Люди разжигали огромный, горячий костёр, преподнося ему соломенной чучело, а после прыгали через высокие и жаркие лепестки пламени, норовящие цапнуть отважных плясунов за ноги. Почему же всё изменилось? Отчего стал приходить зверь?

На свой шестнадцатый день рождения Ванька решил нагуляться вдоволь, несмотря на то, что над родными местами висел злой рок. Но как бы он не спорил с отцом, не приводил доводы, что вепря-то никто никогда не видел, поэтому, скорее всего, никакого зверя не существует, – его не слушали. Решив, что он уже не ребёнок и сможет разобраться с напастью, Ванька задумал подстеречь вепря, от которого было столько бед и из-за которого мальчика каждый раз не пускали долго гулять после праздника.

Вечером, после яркого и весёлого праздника и принятия поздравлений в честь дня рождения, когда разошлись последние храбрящиеся жители, паренёк долго не мог решиться на свой дерзкий и такой волнительный поступок. Наступало время тьмы. Мальчику предстояло выйти из дома уже после наступления ночи, чтобы его никто не заметил. Тем более надо было не попасться на глаза отцу, спящему чутким сном за стенкой. Но удача была на стороне Ваньки. В этот день стояла новая луна, погрузившая мир в лёгкий первобытный мрак. Она укрывала Ваньку, позволяя ему незаметно двигаться от дома к дому, к пустырю. Но ему можно было и не прятаться, так как в это время все жители села мирно отдыхали в своих домах, иногда поднимаясь продлить тепло печи и в который раз проверяя засовы на дверях, только чтобы огородить себя и своих близких от животного зла, которое, как они думали, приходит красть их детей.

Перебежками Ванька долго добирался до пустоши. Ему казалось, скоро уже должен был загореться рассвет. На деле же лишь наступила полночь – время, когда происходят самые необычайные вещи. Выбравшись на пустошь и никого не увидев на ней, он уже решил, что все эти годы его жестоко обманывали, и даже успел слегка обидеться на отца, который, видимо, по своей прихоти не отпускал мальчика гулять. Но тут случилось кое-что странное.

Среди редких деревьев, за которыми начинался глухой лес, показалось красноватое сияние, передвигающееся от дерева к дереву. Оно, не мигая, петляло и двигалось из стороны в сторону, потом начало размеренно приближаться к опушке. Вначале Ванька подумал, что это кто-то из местных мужиков решил подшутить над ним и идёт к нему навстречу с огоньком в руках. Но потом мальчик рассмотрел на небольшом расстоянии от первой точки более тусклый, словно слегка затухший, красноватый кружок, двигающийся в совершейнейшем унисоне с первой, яркой точкой. И Ванька догадался: это были глаза, обладатель которых направлялся прямиком к нему. Точки были высоко от земли, значительно выше человеческого роста. Теперь паренёк осознал, что может с ним сделать животное такого размера, и именно это предположение лишило его движения. Застыв в оцепенении, он наблюдал, как точки всё приближаются и приближаются.

Ванька очнулся от обдувающего его разгорячённые щёки ветра. Мальчик не мог понять, что с ним случилось, и где он вообще находится. Пытаясь припомнить последние минуты перед своим первым в жизни и таким позорным обмороком, паренёк даже не обратил внимание на пролетающие мимо сосны. Сидя на чём-то мягком, Ванька даже не подозревал, что его похитителем является жуткое, мохнатое, как сказали бы жители его селения, чудовище. Хотя на самом деле это был обыкновенный вепрь, или огромный кабан, правда немного волшебный, что уж тут лукавить.

Ванька приподнялся на мощной спине зверя, оставшейся практически неподвижной, отчего пареньку и показалось, что движется он просто лёжа на каком-то помосте. И только сейчас мальчик сообразил, что попал в какую-то заваруху. Ванька поразмыслил: если вепрь его сразу не съел, то, очевидно, он ему для чего-то понадобился. Но для чего – сложно было представить. Поэтому, слегка ухватившись за шерсть животного, Ванька подобрал под себя колени, чтобы ненароком не свалиться – он же не знал, где находится и как попасть домой, – и начал продумывать свою жалостливую речь к вепрю про то, что он хочет домой, что дома у него остался отец, которому сложно будет одному справляться с хозяйством, что он-де помощник, что как же он оставит родного отца, и так далее.

Мальчик успел нараспев пропричитать только половину своего продуманного монолога, когда вепрь пренебрежительно фыркнул, словно ему надоело слушать подобные разглагольствования, отчего у Ваньки потерялся всякий запал на упрашивающие отпустить его речи. Надувшись, паренёк замолчал, ему стало обидно, что неразумное животное не дослушало.

Вот уже на востоке начал заниматься рассвет. Вот уже лесные жители приступили к своим делам, встречая новый день. Вот уже утрешняя роса осела на травушке. Вот уже проснувшиеся птицы полетели по небу. А вепрь так и продолжал куда-то нестись с ношей. А Ванька до сих пор так и не знал, куда и зачем.

Волшебный зверь нёс его всё утро, весь день и весь вечер. И только ближе к ночи вепрь остановился где-то в лесу. Ванька не заметил, как оказался на земле: вот он сидел на закорках, всем своим существом впитывая лесную атмосферу отчего-то знакомого леса, и вот он уже стоит возле животного, оказавшегося даже больше, чем Ванька представлял. Паренёк с благоговением уставился на огромного, мощного, такого величественного и вместе с тем бережного зверя, насмешливо и словно по-братски смотрящего на Ваньку. Мальчик потупился, потому что отец учил его, что таращиться на кого-либо неприлично. Ваньке захотелось сказать об этом и вепрю, до сих пор пристально рассматривающего своего узника, но и это было бы неприлично. Поэтому мальчик снова обратил свой взгляд на окружающие его чужие места.

Наконец вепрь своей огромной мордой мотнул куда-то в сторону, дескать, иди туда. Ванька недоверчиво перевёл взгляд и чуть ли не с мольбой посмотрел на вепря в ответ, мол, действительно ли ему нужно туда идти. Но зверь не шутил. Он доверительно рыкнул и, толкнув Ваньку в спину рылом, затопал в противоположную сторону, словно у него были другие дела. Тяжело вздохнув, Ванька смирился с тем, что ему надо двигаться в указанном вепрем направлении.

Спустя несколько минут, мальчик выбрался на поляну, знакомой картинкой вспыхнувшей перед глазами, но Ванька не успел ухватить образ, внутренне уверяясь, что ничего плохого с ним тут случиться не может. На прогалине ощущалась особая атмосфера: волшебная, загадочная, словно место находилось под каким-то магическим защитным колпаком. И такое спокойствие было в этом, что Ванька позволил успокоению наполнить его.

Поляна оказалась пуста – это Ванька приметил сразу. Но понадобилось всего лишь мгновение и отведённый в сторону взгляд, чтобы откуда ни возьмись перед ним появилась изба. Нет, не было ни куриных ножек, ни ступ возле двери. Это был самый обыкновенный жилой дом, дышащий теплом, исходящий ароматом древности, но ухоженный и прекрасный. Ванька в недоумении уставился на избушку, которой только что не было на этом месте. И снова он испытал некое узнавание и лёгкое дуновение родных запахов: свежескошенная трава и родительская любовь. Мальчик не мог понять, отчего это на вид ветхое, но довольно крепкое строение кажется таким знакомым.

Дверь отворилась, и свет из избушки окрасил землю перед входом в оранжевые оттенки. На пороге стоял человек, точнее, женщина. Она остановилась, замерла, словно неуверенный зверёк, сомневающийся в том, что ему делать дальше. Ванька не мог рассмотреть её лица, но смутное предчувствие подсказывало ему: эту женщину он тоже знает. Сердце то замирало, то стучало с пущей силой, а тело желало двинуться к этой женщине, к этому незнакомому силуэту, одновременно казавшемуся невероятно близким.

Женщина неуверенно махнула рукой, призывая подойти ближе, отчего её светлая, плотная коса, переброшенная наперёд, качнулась, словно маятник. Но Ванька не торопился. Душой он верил, что ему ничего не угрожает, но разум твердил: в незнакомом месте стоит вести себя осмотрительно. Паренёк нерешительно переминался с ноги на ногу. Незнакомка опять замерла. Ваньку никто не торопил, но он и сам чувствовал нетерпение. Ему хотелось узнать, кто эта женщина. Силуэт же тем временем скрылся в тёплом свете избы. Дверь так и осталась открытой в приглашающем жесте.