Сандра знала, что ему не составляло труда узнать все контакты: на сайте компании был указан даже ее личный телефон. Но он не звонил. Это означало, что…

Что?

Порой ее охватывала уверенность, что он скучает по ней так же, как и она по нему, просто по каким-то лишь ему известным причинам не решается сделать первый шаг.

Но время шло, и она все чаще с горечью признавала, что никаких причин для молчания у него нет. Он просто не хочет с ней общаться. Надо принять его выбор и смириться с этим.

А может, он все-таки женат? Измученная неизвестностью Сандра довела себя до того, что уже была бы рада даже такому варианту, в конце концов, это хоть какая-то определенность. Убедившись в подобном, она прекратила бы ждать от него звонка и ступила бы на трудный, но верный путь исцеления.

Поэтому как-то утром она вызвала к себе Джейн, своего секретаря, попросила ее связаться с детективным агентством и конфиденциально разузнать личную информацию о Алексе Клайгене.

Видимо, на фоне навязчивых мыслей о нем у Сандры развилась паранойя: вечером того же дня, выезжая с полупустой парковки возле офиса, она увидела в зеркале заднего вида черный внедорожник. К сожалению, там, в горах, она совершенно не обратила внимания на номер машины Клайгена, поэтому не могла быть уверена, что это он. Несколько минут Сандра пыталась сквозь тонированное стекло разглядеть водителя, но безуспешно. Не выдержав, она закусила губу, выключила зажигание и вышла из машины, намереваясь как бы невзначай пройти мимо припаркованного внедорожника и развеять сомнения, но стоило ей захлопнуть дверь, как он тронулся с места, быстро набрал скорость и проехал мимо, разметав порывом ветра ее распущенные волосы. Разглядеть человека за рулем так и не удалось.

Безумие… Как же отвлечься?

Джейн со своей задачей справилась на отлично, и через два дня в почтовом ящике Сандры появилось краткое досье на Алекса Клайгена. Открыв письмо и взглянув на фотографию, Сандра ощутила жар на щеках и головокружение. Сердце бешено заколотилось, разгоняя кровь по венам. Пришлось отвести глаза и помассировать виски, чтобы немного успокоиться. Лишь восстановив сбившееся дыхание, Сандра собрала все свое мужество и вернулась к письму.

Оказалось, он старше ее почти на одиннадцать лет. Родители умерли рано, как он и рассказывал, причем мать скончалась при странных обстоятельствах. Подробности в отчете отсутствовали. Сиротами остались трое детей Клайгенов — старший Грегори, средняя Элинор и младший Алекс. Элинор не было в живых уже пятнадцать лет.

Сандра откинулась в кресле и посмотрела в окно. Бедный Алекс… Крепко же ему досталось: почти все родные мертвы, кроме старшего брата, с которым он, похоже, не ладит.

Собравшись с духом, она вернулась к чтению, ожидая увидеть то, ради чего заплатила за эту информацию, — семейное положение. От сердца тотчас отлегло: Алекс никогда не был женат и детьми не обзавелся. Никакого упоминания об отношениях. Ни с кем.

Компания Burned & Co действительно закрылась год назад, и сейчас он работал на себя как частный предприниматель. В скупом отчете был указан адрес мастерской, зарегистрированной на его имя. Довольно далеко от центра, где располагался офис Сандры: на самой окраине города, в районе, который приличному человеку в здравом уме не пришло бы в голову посещать. Среди данных обнаружился и сотовый Клайгена, который Сандра дрожащими пальцами занесла в адресную книгу мобильника.

В обед она заставила себя выйти на улицу и прогуляться в ближайшем парке. Весна уже довольно громко заявляла о своих правах: на деревьях радостно и звонко щебетали птички, яркое солнце заставляло глаза болезненно щуриться, а истосковавшиеся по теплу почки на кустах и деревьях набухли так, что того и гляди взорвутся от наполняющих их жизненных соков.

Сандре тоже было тесно в собственном теле. Какое-то неосязаемое, но жгучее чувство разрывало ее изнутри, и она не могла найти ему определения. Не было в ней прежней гармонии, с которой она прожила практически всю свою жизнь до неожиданной встречи с Алексом. Он перевернул с ног на голову ее представления о морали и нравственности, невольно заставив переосмыслить свои поступки и даже желания, и, что еще хуже, ворвался в ее внутренний мир так резко и бесцеремонно, наполнив ее собой до краев, что теперь она остро ощущала пустоту, оставшуюся после его ухода. Увы, эту пустоту так и не удалось заполнить ничем другим.

Он был груб, язвителен, циничен, но никто до него не относился к ней так внимательно и заботливо, — кроме отца, разумеется. Все поступки Алекса, которые казались ей прежде незначительными, теперь приобрели в ее глазах другой, более глубокий смысл.