Первым делом она позвонила матери.
— Мам?
— Сандра?! — услышала она ее взволнованный голос. — Сандра, девочка моя, это ты? С тобой все хорошо? Мы все здесь с ума сходим от тревоги!
— Мамочка, все хорошо.
— Почему ты отключила телефон? Я звонила Джеффу, но он сказал, что ты уехала еще три дня назад!
— Мам, ты понимаешь… Я ехала через горы и попала в снегопад, связи не было…
— Горы? Снегопад?! Мы думали, ты поехала домой! Сандра, с тобой все в порядке? Где ты?
— Мамочка, говорю же тебе, все хорошо. Я в мотеле. Погода уже наладилась, скоро расчистят дорогу, я доберусь до аэропорта… и сразу к вам.
— Благословение богородице! — выдохнула мать в телефонную трубку, и Сандра будто бы вживую увидела, как она осеняет себя крестным знамением, — ты приедешь домой? Как же я рада! Ты так давно не навещала нас. Что там у вас с Джеффом? Почему ты не с ним?
— Мам, я приеду и все расскажу, — пообещала Сандра, чувствуя невесть откуда взявшуюся усталость, тяжким камнем навалившуюся на плечи, — думаю, ждать осталось недолго. Если повезет, то уже завтра увидимся. Передавай привет папе.
— Пусть господь будет к тебе милостив, — благословила ее мать, — мы все ждем тебя, дорогая. Только не пропадай!
Сандра пообещала не пропадать и отключилась.
Затем перезвонила в офис. Секретарь, многократно извиняясь за то, что тревожит ее в отпуске, задала несколько вопросов по грядущей арт-выставке, которая вскоре должна была состояться в их новой галерее.
Звонить больше было некому.
Она вернулась в номер и застала Алекса сидящим на краю кровати спиной ко входу — похоже, свой разговор он тоже закончил. Рядом лежал раскрытый блокнот с брошенной поверх ручкой. Алекс не пошевелился, не обернулся на открывшуюся дверь, на звук ее шагов; казалось, он был всецело поглощен разглядыванием горного пейзажа за окном, благо чистое небо и солнце позволяли рассмотреть его в мельчайших деталях на мили вокруг.
Впрочем, кроме как на горы, от предгорий до вершин укрытые снегом, смотреть было не на что.
Сандра подошла вплотную и встала у него за спиной, почти касаясь широких плеч.
— У тебя неприятности? — спросила она тихо, желая и не решаясь прикоснуться к нему.
— Почему ты так решила? — бесцветно отозвался он.
— Ты выглядишь расстроенным.