— Ты изменился.
— Ты ведь меня совсем не знаешь. Как же ты можешь об этом судить?
— Я чувствую, — возразила Сандра, ощущая себя ужасно глупо.
Одной рукой прикасаясь к его затылку, она осторожно провела пальцами свободной руки по лицу Клайгена и убрала со лба черные пряди волос.
— Алекс, — она икнула и обняла его руками за шею, прижала упрямую голову к груди, — если я что-то сделала не так… прости меня.
— Глупая, — проскрежетал он чуть слышно, — глупая птичка. Что ты могла сделать не так?
Она и сама не поняла, как получилось, что ее ноги оказались у него на бедрах, а руки заскользили по широкой спине. Слезы капали прямо ему на макушку, которую она покрывала поцелуями. В следующий миг ее свитер уже пополз куда-то вверх, к голове, а жадные губы Алекса прижались к ямочке на ее шее. Потерявшись в эмоциях и снова отдаваясь ему без остатка, Сандра ненадолго вынырнула из беспамятства, лежа на кровати под тяжестью его тела, рассеянно глядя на замысловатый танец теней на потолке и чувствуя, как его руки ласкают обнаженную грудь, а жесткий мужской рот ищет ее податливые губы.
Она тихо плакала, сама не понимая, почему, чувствуя, как слезы скатываются по вискам и теряются в волосах. И снова лихорадочно искала его губы, как только он отрывался от нее для короткого вздоха…
Потом снова провал — она впала в забытье, бездумно лаская руками его плечи, спину, ощупывая перекатывающиеся под кожей твердые мышцы, зарываясь пальцами в волосы на затылке.
В какой-то момент она опять вернулась в реальность и поняла, что улыбается, а потом снова и снова тонула в прикосновениях, в жарких поцелуях, сходила с ума от наслаждения, которое дарил горячий дерзкий язык, бесстыдно заглядывая в самые потаенные уголки ее обнаженного тела.
В голове помутилось уже не в первый раз, а когда вновь пришло очередное озарение, она обнаружила себя сидящей на нем сверху; ее тело билось в конвульсиях, извивалось, чувствуя на себе его горячие мозолистые руки, дарящие ласку, а губы шептали в экстазе его имя…
Сколько времени длилось это безумие, и сколько раз брал ее Алекс — то быстро и жестко, то тягуче-нежно, покоряя и подчиняясь, выпивая ее до дна и наполняя собой до краев, лишая ее возможности говорить и дышать, заставляя забыть обо всем, — она не могла бы сказать, но когда с трудом разлепила красные от бессонницы и слез глаза, свечи уже догорели, а за окном занимался рассвет. Услышала над ухом хриплое дыхание обессиленного Алекса, улыбнулась, прижалась к нему крепче, поцеловала в солоноватое от пота плечо и снова заснула.
Из глубокого сна Сандру выхватил яркий свет, бесцеремонно проникавший между неплотно сомкнутыми веками. Она недовольно застонала, повернулась на другую сторону и уткнулась лицом в обнаженную мужскую спину, которая тут же шевельнулась от ее прикосновения.
— М-м-м, — замычал Алекс, видимо, тоже пробуждаясь от сна, — святая срань…
— Что? — сонно спросила Сандра, просовывая руку ему под мышку и обнимая его грудь.
— Душу бы демонам продал за глоток воды…
Сандра хмыкнула.
— И мою заодно продай — у меня даже горло болит от жажды.
Алекс хрипло хохотнул и потянулся огромной ручищей к дверце мини-бара, не вставая с кровати.
— Это не от жажды. Ночью кто-то слишком уж громко стонал.