— Пол-оборота влево! — вдруг крикнул Оливье, напряженно следивший за неравным боем своего ученика. — Не становись спиной к стене!
Кристиан, задыхаясь, прыгнул влево — и только сейчас увидел зрителей вокруг. До сих пор он не замечал ничего, кроме вражеского клинка, а теперь на мгновение встретился глазами с Оливье и почти поверил, что выйдет из этого боя живым.
Барон же при возгласе Оливье затрясся и наконец-то заговорил:
— Это ты его научил, ты?!.
— Успокойтесь, отец, — сказал Оливье, не обращая внимания на уткнувшееся ему в грудь острие меча. — Успокойтесь, черт побери!
— Струсил! — прозвенел Кристиан за спиной барона.
Привалившись спиной к стене сарая, он тер окровавленной рукой лицо, но по-прежнему смотрел на отца неукрощенным волчьим взглядом.
Рэндери взвыл, развернулся к нему, но баронесса молча вцепилась в мужа с отчаянной стойкостью «этлейской гончей», сдерживающей разъяренного кабана. А пока тот вырывался из ее рук, Оливье прыгнул к Кристиану, схватил его в охапку, чуть не напоровшись на меч, и потащил прочь со двора.
— Струсил! Струсил! Струсил! — орал Кристиан, пока брат бежал с ним по тропинке в поля, и ему вторил затихающий рев барона.
— Он струсил! — повторил Кристиан, когда Оливье опустил его в траву далеко от ворот замка.
Кристиан весь дрожал от радостного возбуждения, переживая свою первую в жизни победу: он дрался с отцом и остался жив! Он
Но скоро победный пыл оставил бойца, и он сжал зубы, чтобы не заплакать от боли. Теплая кровь текла по его спине и животу, он подумал, что ранен смертельно и сейчас умрет.
— Да, досталось тебе, — промычал Оливье, разрывая зубами свою рубашку.
Для него это было высшей мерой сочувствия, и Кристиан решил, что скорее сдохнет, чем опозорит себя слезами. Он только тихонько рычал, пока Оливье прикладывал к его ранам разжеванный лист подорожника и приматывал целебную кашицу тряпкой… А когда снова смог заговорить, заявил:
— Еще немного — и я бы его доконал! Клянусь задницей папы!
— Твои колющие удары никуда не годятся, — сказал Оливье. — Я скоро уезжаю, Крис.
— Куда? — спросил Кристиан.
Он с восторгом разглядывал повязки на своих первых боевых ранах.
— В Шек, в дружину короля.
Кристиан поднял голову и заморгал.