Грэм

Кажется весьма подходящим, что первый день нашего путешествия должен завершиться поездкой к тому месту, где хоронили умерших. После того, как я выжил в машине с Сэмом за рулём и рисковал получить алкогольное отравление в девять утра, это заключение вполне логично. Не могу отделаться от размышлений, было ли то частью изначальной дьявольской задумки Сэма – заманить меня на остров и бросить там? Быть может, в компании с кокосовым орехом и камерой GoPro. [Сэм. И это только первый день!]

Сэм совершает полную перемену костюма (и сеанс нанесения грима) и каким-то образом преображается в нечто, напоминающее Джеймса Бонда в подводных сценах фильма «Шаровая молния»[36]. Изначально у него была идея отправиться на тот остров в каяке. И я уверен, что это двухместный каяк.

Как вообще может быть, чтобы кто-то ненавидел меня так сильно?

Это был очень долгий день, воздух уже становится прохладным, солнце клонится к закату, и я не полезу в каяк с рыжим чёртом, который и на суше-то едва может управиться с ручной коробкой передач, не говоря уже о каноэ в заливе крупного озера. Я уже упоминал, что он сегодня трогался, не снявшись с ручника, целых пять раз? Да-да, именно столько ему понадобилось, чтобы уразуметь, откуда же берётся этот звук сигнализации «бип-бип!» Каждый раз, когда он садится за руль, он не помнит о четырёх предыдущих случаях, когда он начинал движение точно так же на ручном тормозе, – потому что по умолчанию он существует в режиме «больше скорость – меньше спешки». Я отклоняю его вежливое предложение отправиться по морю в каяке, упоминая в качестве отговорки быстро надвигающиеся сумерки, но уверен, – это далеко не последний раз, когда я вижу этот двухместный гроб.

Наш гид, угрюмый шотландец по имени Роберт, снаряжает нас спасательными жилетами, и мы взбираемся на борт лодки, направляющейся к острову Эйлен-Мунде, крупнейшему из островов Гленко, известному как место захоронения. Я одет точно в то же, в чём спал, а Сэм проходит прослушивание на роль в «Шаровой молнии».

(Барбара Брокколи[37], внимание, тут дан серьёзный намёк.)

От путешествия по озеру действительно захватывает дух. Солнце опускается к воде на западе, и вокруг стоят такие тени, которые киношники со всего мира называют «золотым часом». За нами следует и наша съёмочная команда, которая держится чуть поодаль, стараясь не упускать нас из кадра. Мы прибываем на скальный выход, покрытый лишайниками [Сэм. Думаю, скорее это водоросли[38], Серый Пёс.] [Грэм. Спасибо, Монти Дон[39]]. Роберт объясняет, что сходить с лодки может быть опасно, ведь скалы тут очень скользкие. Ну вот тут-то и пригождается наряд Сэма. На нём какие-то особые башмаки с суперсцеплением благодаря резиновой подошве, и оттого он превращается в гигантскую рыжую саламандру. Думаю, мне надо было бы надеть обувь с металлическими набойками. Сэм как следует вытаскивает нас на берег, и я с опаской, хотя и не собираюсь никого подкалывать[40], выхожу из лодки, пытаясь не совсем опозориться. Наконец лодка надёжно привязана, и мы отправляемся в путь по острову.

Сэм

Я первым выпрыгиваю на скользкие скалы. Толстый слой водорослей скрывает камни под ногами. Я пробираюсь через них и нахожу сухой участок, а заодно тащу за собой лодку на канате. Грэм нерешительно заглядывает за край лодки и вновь отказывается мне посодействовать. «Нет, это слишком опасно», – громко жалуется он съёмочной команде, идущей на отдельной лодке и снимающей нас. Шансы на то, что Грэм получит неожиданный душ, тают на глазах. С лестью и подбадриванием он делает первый шаг. Мне приходится отвернуться, чтобы он не видел, как я смеюсь. Я только молюсь, чтобы съёмка велась и сейчас, когда он вновь начинает вопить, а Алекс Норузи в это время пытается привнести в ситуацию хотя бы чуточку немецкого здравого смысла. «Ja-ja, не торопись, и будь очень осторожен, Gray-ham!»[41].

«Я и так осторожен, но тут же чертовски опасно, Алекс!», – воет Грэм. «Иисус Христос!» Он пыхтит и потеет ещё больше обычного, дюйм за дюймом подползая ко мне, словно древний лысый краб, пока наконец не выбирается на землю острова.

Здесь на острове есть небольшое местечко, скрытое от остальной части скалами и густым лесом, и считается, что именно тут вместе со многими другими был похоронен Аласдер МакДональд (МакЙен из Гленко) после резни 1692 г. Также это место служило кладбищем местным жителям из числа МакИннесов, МакДональдов, Кэмпбеллов и Стюартов. Мы приближаемся к вершине холма и выходим из-за деревьев – перед нами открывается впечатляющая картина заката и вид, от которого захватывает дух: ряды надгробий, обращённых на восток (к Иерусалиму, в христианской традиции), а заходящее солнце освещает их сзади.

Хотя остров и необитаем, на нём есть древняя часовня, впервые построенная Св. Финтаном Мунну в VII веке. Последняя служба была проведена в ней в 1653 г., а последнее захоронение на острове состоялось около полувека назад. Мы буквально окунулись в прошлое. Это весьма необычное ощущение: единственные обитатели острова – чайки, и сейчас они кричат на живых. Осознание того, что мы идём точно той же тропой, которой шли прежние жители, неся останки своих любимых, павших в битве или сгинувших во время резни сотни лет тому назад, приводит в изрядное замешательство.

Наш проводник разъясняет, что в зависимости от статуса кого-то могли просто положить на землю, а тех, кто поважнее – похоронить, закопав, но только вот глубины здешних почв едва хватало на то, чтобы покрыть останки. Слава богу, в высокой траве не видно скелетов, но мы стараемся идти точно по тропе, чтобы ненароком не наступить… на кого-нибудь.

Надгробия возрастом в несколько сотен лет выглядят так же непокорно, как и погребённые под ними люди: все наклонились под разным углом, а многие полуразрушены от времени. Нас приводят к одному из них, надпись на котором гласит:

Грэм. Не могу не обыграть момент чёрного юмора из могилы. На моём надгробии будет высечено: ВИНИТЕ СэмА ХЬЮЭНА.

Хм… может, мне и не стоит так бесцеремонно задирать нежные чувства моего друга? Думаю, что постараюсь быть с Серым Псом помягче. Мы вместе наслаждаемся умиротворённым и прекрасным закатом, чувствуя радость, что можем разделить этот момент с теми, кто покоится в этих могилах. Я смотрю на своего хорошего друга и улыбаюсь. Вместо того, чтобы тоже ответить улыбкой, он глядит на меня с недоверием. Всё, что ему нужно было, – это улыбнуться. Но он этого не сделал, так что я немедленно решаю, что продолжу донимать его всю оставшуюся поездку.

Пока мы карабкаемся обратно к лодкам, я запрыгиваю на борт той, где съёмочная команда, и открываю бутылку виски, чтобы разделить её со всеми. «А Грэм где?» – спрашиваю я, сидя на палубе. Теперь мне видно, как он влезает в маленькую лодочку, хватаясь обеими руками, а его спасательный жилет сбился при этом набок. А, ну можно не волноваться. Мистер Умник-Благоразумник сам за собой присмотрит. «Твоё здоровье, Грэм!» Мы поднимаем наши кружки, а лодка тем временем набирает ход, оставляя Грэма в ужасе от того, что он упустил виски и остался один на один в медленной лодочке с мрачным гидом. Кто не успел – тот опоздал!