Книги
Шотландия. Земля кланов
Меня несколько раз фотографировали в килте «снизу» (и это не селфи!). Обычно это происходит на встрече с фанатами или фестивале Comic-Con, и я забываю, что зрители, которые находятся ниже (сцены), получают доступ ко вполне благопристойному, но весьма пугающему виду. Первый купленный мной килт был от Хови Николсби, изумительного современного автора килтов из 21 Century Kilts, что в Эдинбурге. Он распрощался с ужасными викторианскими килтами с традиционной завышенной посадкой и сделал их гораздо более удобными для носки. Наряду с современным дизайном, включающим килты из денима и кожи, он добавил к ним карманы для айфонов или небольших фляжек (что очень актуально). Хотя спорран стал не столь модным, мне по-прежнему нравится носить его. Когда мы проводили исследования для «Чужестранки», то обнаружили, что спорран носили (в довикторианскую эпоху) сдвинутым на бок, скорее как барсетку, нежели чем «мошну», чтобы прикрыться спереди.
В «Чужестранке» был создан тартан собственной расцветки, чтобы отражать дикую природу той местности, откуда происходил клан. Хотя и совершенно неофициально, но цвета эти получились «маскировочных» оттенков благодаря самой природе естественных красителей, которые встречаются поблизости. Наверняка у северных кланов не было доступа к определённым растениям или ягодам, которые росли на юге. Сейчас у меня пять килтов, один «пивной», который может сойти за охотничий, его можно запачкать или облить пивом во время матча по регби или буйной вечеринки. А самый новый свой килт в цветах тартана Сассенах я и вовсе потерял где-то между Лас-Вегасом и Мехико. Надеюсь, теперь в мексиканском нагорье кто-нибудь изготавливает текилу, одевшись в отличный серо-чёрный плед. Дороже всего для меня килт моего отца – его я получил после его смерти, когда снимался в первом сезоне «Чужестранки» в 2014 г. И ещё не надевал. Он в цветах МакДональдов, поскольку наша семья выходит из этого клана, и к нему прилагается простой, но удобный спорран из коричневой кожи. Однажды я отдам ему должное и надену – вот только сперва нужно немного сбросить вес, ведь отец был весьма стройным!
Грэм
Кадр переключается на Рим. Я снимался в «Империи» (сериале для канала ABC), когда Стивен Грэм, замечательный актёр, подбил меня отправиться в римский ночной клуб. Как обычно, туда отправился и мой килт. И вот пришло время посетить уборную. Нет, я знаю, о чём вы думаете. Грэм, тут, кажется, намечается закономерность… Ну… да. Вслед за мной проследовал ещё один посетитель, который, по-видимому, был весьма настойчив в своём стремлении увидеть, что же там под килтом. После изрядного противостояния и нескольких жёстких слов от вашего покорного слуги, мне удалось от него отделаться. Стивен Грэм до сих пор над этим потешается, сволочь этакая.
На мероприятиях по «Чужестранке» ношение килта выступает почти обязательным правилом. Сэм был первым, кто нарушил субординацию (за что он, без сомнения, получает порицание), но я держался, и сдался лишь недавно, но не раньше чем побывал на встрече с фанатами вместе с Дианой Гэблдон (автором романов, которая и создала серию «Чужестранка») в Айове. Меня попросили выступить с получасовым рассказом о себе самом (ужасно), и пока я стоял за лекторской конторкой, одетый, естественно, в килт, какой-то особенно пьяный фанат прогарцевал наверх и прилёг
Сэм
Мы с Грэмом оба разделяем одно весьма выдающееся звание, за которое мы боролись годами. Он получил его первым, но моё, конечно, было намного лучше. Мы оба были Гранд-маршалами на параде тартанов в Нью-Йорке. Ответственности там немного, зато получаешь возможность прогуляться прямо посреди Шестой авеню и не получить при этом штраф за переход дороги в неположенном месте. Бьюсь об заклад, полицейские из ближайшего отделения слишком нервничали бы, чтобы арестовать вас, когда за вами идёт несколько тысяч гордых шотландцев в килтах, размахивающих флагами. Каждый год процессия проходит по Нью-Йорку и празднует шотландское влияние в США. В предыдущих парадах маршалами были Шон Коннери, Билли Коннолли, Кейт Танстолл, Брайан Кокс и Кевин МакКидд. Там были актёры, музыканты, политики, атлеты и многие другие, – в любую погоду.
В день, когда я был Гранд-маршалом, погода была мрачной и типично шотландской. Мне прислали большой набор виски Laphroaig, который заполнил всю комнату в отеле, и я поделился им с друзьями, включая Хови из 21 Century Kilts, который и сам раньше был Гранд-маршалом. К нам присоединился фотограф из Variety, облачившийся в тёплый кашемировый шарф тартановой раскраски; он документировал это мероприятие, вливаясь в праздник и поднимая тосты за наш маленький «клан». Мы все вдоволь набрались виски, пахнущим горящим торфом и влажной шерстью, и вывалились на улицу в сопровождении толпы. Там было просто невероятное множество народу: несмотря на проливной дождь, зрители заполонили улицы и сопровождали нас одобрительными выкриками, когда мы проходили мимо; танцоры исполняли хайленд флинг, а я приветствовал толпу тостом с крыши экскурсионного нью-йоркского автобуса.
Грэм
Важнейшее отличие между тем, как мы оба были удостоены чести стать Гранд-маршалами нью-йоркского парада тартанов (помимо того, что они предпочли выбрать сначала меня), состоит в том, что мой парад в Нью-Йорке купался в лучах солнца, американские авеню лучились весенними цветами, фанаты были одеты легко для начала лета и наслаждались солнечным теплом, а парад Сэма отличал непрерывный проливной дождь. В мой, очевидно, было больше всего народу, чем когда бы то ни было.
Можно даже сказать, что это стало местью Дугала МакКензи… он же убивает меня в «Чужестранке», знаете ли. Ужасно. Но к этому мы вернёмся позже.
Когда наш урок по килтам и военному делу завершён, мы оставляем команду «Людей в килтах» на съёмках суровой реконструкции битвы с теми участникам, кто в килтах, а сами тем временем удираем с Чарли, чтобы снять несколько фотографий. Чарли надлежащим образом позирует вместе с нами, но я не могу отделаться от мысли, что вся эта сладкоголосая сентиментальщина ниже его достоинства. В конце концов, после очередного сокрушительного рукопожатия, он раздражённо уходит к ожидающему его мотоциклу. Он поправляет бандану, нахлобучивает свой нацистский шлем на голову, даёт по газам и с грохотом укатывает к перевалу Гленко, оставляя после себя нашу пожухшую мужественность.
Глава 5. Резня в Гленко
Прости своего врага, но запомни имя этого ублюдка.
Сэм
Когда мне было 12, мы переехали в Эдинбург. Это было восхитительное место для подростка, не искушённого городской жизнью, – со всеми его тенистыми аллеями, древними башнями, укромными тупиками и тускло освещёнными пабами с тёмными уголками и ещё более тёмными историями. На Брухтон-стрит было одно такое питейное заведение под названием Cask and Barrel, где мы с друзьями собирались каждый четверг по вечерам, когда были старшеклассниками. Слепой человек с белоснежной бородой, похожий на провидца или друида (мудрый двойник Грэма) тихо сидел у окна в компании полупинты эля, словно ожидая кого-нибудь.
Бар наполнен завсегдатаями, которые не удостоили бы его и вторым взглядом. А мы с друзьями притаскивали барный стул как можно ближе и ждали, когда он начнёт петь. Каждый вечер по нескольку часов он пел старые шотландские народные песни, и голос его, исполненный печали, звучал величественно, а его единственным вознаграждением бывала лишь случайная полупинта от благодарных слушателей. Когда я набирался храбрости, то наклонялся к нему поближе и просил спеть «Резню в Гленко», горестную песню-плач. Она всегда переносила меня в холодную и мрачную долину, к моменту поражения ничего не подозревавших МакДональдов 13 февраля 1692 г.