Всё просто – меня вычислили-таки в том месте, где я застрелил кассира, телеграфировали на следующую станцию и сняли с поезда спящим! Когда вернули на место последнего преступления, подоспела погоня оттуда, где были совершены первые пять убийств.

Как меня только не линчевали на месте? Наверное, выручило то, что меня никак нельзя было разбудить, а спящий преступник, вроде как неподсуден. Ха! С любым другим убийцей люди знали что делать, а со спящим, нет!

Решили перевезти моё бесчувственное тело сюда, и, судя по тому, в каком я проснулся состоянии, в дороге не церемонились. М-м, я их за это не осуждаю – не знаю, как бы я поступил с тем, кто учинил такое в моём родном городе. (Ведь доказать, что всё это учинил не я, а я был просто невольным участником сложившихся обстоятельств, будет непросто, даже если все мои показания подтвердятся… Нет, это просто невозможно!)

Сейчас меня отмыли, одели в приличную одежду, поместили в чистую камеру с нормальной койкой, столом и стулом. Кормят, как на убой. Хотя бы ради этого стоило пострелять столько народу! Шучу, конечно!..

Мои объяснения никто не слушает – бандит и точка! Ага, бандит… Выходит, что я должен был дать застрелить себя, озверевшему шерифу и его помощникам, стрелявшим в упор в безоружных, только ради того, чтобы доказать, что я не бандит? Или может, я должен был дать разорвать себя толпе, которая шла на приступ салуна, полного трупов, где живым был только я один?

Согласен – похищение лошади мэра города, дело плохое, но ведь это же был акт отчаяния! Что же до убийства самого мэра, то его можно назвать несчастным случаем, как и гибель той девушки… А можно и актом самообороны, ведь в меня стреляли, а я стрелял в ответ!

Каюсь – священника я убил совершено сознательно, но что же мне было делать? Ни за что не поверю, что он не спустил бы курок, если бы я, скажем, попытался его разоружить. Он был человеком решительным, несмотря на внешнюю мягкость, за что я его безгранично уважаю! В другое время мы могли бы стать друзьями, приятелями или хотя бы компаньонами!.. Эх…

Итак, у меня снова был богатый выбор – верёвка, если бы я не стал сопротивляться или пуля, если бы сопротивлялся! Гуманно, нда-а…

Банковский кассир, единственный, кто не угрожал моей жизни, если не считать дочку шерифа. Как ни странно, но его мне жаль мене всех остальных, даже тех, кто стрелял в меня, не имея к тому ни малейшего повода. Просто такие люди отравляют воздух на земле! Не знаю, стоит ли их при этом отстреливать, но воспитывать, прежде чем допускать к ответственной работе, определённо стоит!

В своё оправдание могу сказать только то, что я был под действием зелья, отупляющего мозг, усталости и потери крови после ранения. Сожалею о своей слабости, позволившей мне убить дурака!

Не знаю, как выкарабкался бы из этой ситуации без мешка мелочи из стола кассира. Наверное, снова украл бы чью-то лошадь. Но ведь за это тоже полагается верёвка, не так ли? Тут верёвка – там верёвка, тут пуля – там пуля!.. Мне одному кажется, что с правосудием и справедливостью в этом мире что-то не так?!

Как бы то ни было, я благодарю всех, кто дал мне возможность предстать в приличном виде перед земным судом и перед судом Божьим! Завтра… То есть, уже сегодня – утро моей казни. Виселица готова, я хорошо вижу её из окошка моей камеры. Надеюсь, что здешние плотники знают своё дело!

Моей последней волей было исправное перо для письма, полная чернильница и пачка писчей бумаги. Не удалось оправдаться перед местным судьёй и присяжными, так пусть меня судит всё человечество! Надеюсь, рукопись попадёт в хорошие руки, недаром же я потратил ночь, отказавшись от услуг проститутки и шикарного ужина с доброй выпивкой в компании палача. (Это фатально – мне опять не повезло со здешним виски!)

С этим позвольте откланяться! Я ухожу, но верьте – это не последняя наша встреча. Рейнджеры не сдаются!

.........................................................

Эта рукопись была найдена на столе в камере бандита Дейси Дойса, осуждённого на казнь через повешение … ноября 18… года за убийство шести человек, поджог, уничтожение чужого имущества, конокрадство и ограбление банка.

К сожалению, этот приговор так и не был приведён к исполнению, так-как вышеозначенный Дейси Дойс, до того, зарекомендовавший себя образцовым заключённым, внезапно оказал сопротивление представителям власти, пришедшим сопроводить его к месту казни. Воспользовавшись конторским пером, как кинжалом, бандит проткнул правую руку нового шерифа города, приколов её к его же бедру. После этого, преступник завладел револьверами шерифа и его растерявшегося помощника, обездвижил их обоих ударами по голове, после чего закрыл в камере.

Затем, беглый преступник захватил в заложники нового священника города, пришедшего, чтобы наставить его для отправки в последний путь, судью округа и его секретаря. Ему удалось выйти с заложниками незамеченным во двор тюрьмы и завладеть привязанными там лошадьми.

Заставив заложников связать друг друга, бандит засунул им в рты кляпы и оставил священника и помощника судьи, привязанными к коновязи в неприличных оскорбительных позах. Судью округа он взял с собой, перекинув его через седло, и таким образом покинул город вместе с заложником, не поднимая тревоги.

Когда беспрецедентный по наглости и дерзости побег был раскрыт, то погоня, снаряжённая вслед бандиту, обнаружила судью сидящим посреди дороги и связанным. На защитнике закона не было никаких физических повреждений, но он обезумел от страха, и впоследствии не мог больше выполнять свои обязанности.